Дети Нитей. Эллед

Вилонова Мария

– Дочь королевы? – немного удивленно выдохнул я.

Рицико довольно рассмеялся, кажется, куда больше обрадованный самим фактом, что я не забыл, хотя забыть он не давал никому и никогда, чем моим предположением.

– Тинэко, конечно, член королевской семьи, Найт, – радостно сообщил он, отсмеявшись. – Но не настолько близкий королю, насколько ты сейчас подумал. Идем, пора собираться.

Он развернулся и поспешил к остальным, а я стоял теперь на месте, глядя вслед Рицико с довольной, счастливой улыбкой. Вейнор, проходя мимо и проследив за моим взглядом, коротко хмыкнул и очень тихо произнес:

– Будь осторожней с Рицико. Он не настолько хорош, насколько в это хочет верить Анха.

И так же быстро ушел, не дав мне ни спросить, ни ответить. Я вздохнул, рассматривая его спину и силясь осознать, что именно рааден имел в виду.

Вейнор был для меня самой загадочной

личностью из всей их пятерки. Мастера вообще люди явно непростые, но именно он оказался самым, пожалуй, сложным из всех. Отстраненный и молчаливый, искренний, кажется, только в своей дружбе с Мирро да в преданности Анха, замкнутый, местами раздражительный и нетерпеливый. При этом именно Вейнор являлся самым внимательным и заботливым, когда дело касалось помощи другим, самым осторожным в словах, лучше остальных понимающим, когда некоторые фразы и выражения могли задеть и причинить боль. Он всегда избегал этого, в отличие от остальных, совершенно не проявляя в моем отношении ехидства, зато с наслаждением выплескивая его на своих спутников. То, что к Рицико рааден питает смешанные чувства, я уже знал прекрасно. Они могли смеяться и шутить вместе, общались вполне по-дружески и, кажется, достаточно доверяли друг другу. Но я видел, как Вейнор временами бросает на хэддена довольно странные, тяжелые взгляды, полные какого-то непонятного ожидания проблем. Кроме подобных взглядов, они оба вполне себе наслаждались компанией друг друга, и я не понимал причины подобного поведения. Да, Рицико был способен на спонтанные и спорные решения – одно только предложение спалить сарай, где кто-то есть, но явно закрытый снаружи, чего стоит. Но, в конце концов, был же Анха, одной фразой способный уберечь своего друга от опрометчивых поступков и заставить думать головой. То, что хэдден предан Великому Мастеру целиком и полностью, не вызывало и не могло вызывать сомнений даже у меня, знакомого с этими людьми всего несколько дней. Еще, конечно, Рицико невероятно гордился и не упускал случая напомнить всем и каждому, что он брат королевы и второй после Анха, мастер самой старшей школы Элледа. Но эта особенность хоть и слегка раздражала уже и меня тоже, была все-таки просто какой-то его личной манией и не имела, если честно, ни капли значения для окружающих. Так что по каким именно причинам рааден настолько настороженно относился к Рицико, я понять не мог абсолютно. И уж тем более не способен был осознать, что именно заставило Вейнора сделать подобное предупреждение мне в этот день.

Слов раадена я решил не забывать, но и на Рицико поглядывать так же косо, как Вейнор, не хотел в принципе. Хэдден нравился мне. Он был жестким, куда жестче остальных, никого не собирался жалеть и никому не планировал прощать ошибок и промахов, это я видел. Но, возможно, когда за твоей спиной сама ткань мироздания, целое королевство и Дом Эллед, полный магов, способных по ошибке уничтожить наш мир, именно таким и следовало быть? Анха не слишком отличался от Рицико, признаться, такой же твердый, сильный и местами совершенно бескомпромиссный. Он привык командовать и ждал, что все незамедлительно исполнят его повеление. Привык быть старшим и принимать решения. Он знал, что его слабость – слабость всего Элурена. И я был совершенно уверен, что это же знал Рицико. Сколько бы меня ни раздражали уже бесконечные напоминания хэддена о том, кто тут почти самый старший, я прекрасно понимал, что он все-таки и есть почти самый старший, второй после Анха. От решений Рицико тоже до ужаса многое зависело. Так что, по моему мнению, хэдден имел право и на свою жесткость, и на свою требовательность, и на несколько специфический характер. Он его, к слову, не скрывал, в отличие от Вейнора.

Но, возможно, я просто слишком глубоко пытаюсь влезть, ища причины там, где их быть не может. Вполне вероятно, что рааден в своем жутко сильном, на самом деле, стремлении помочь и защитить тех, кто слабее, просто с трудом прощает Рицико некоторые ошибки и фразы, опасаясь, что однажды Анха не успеет остановить друга и пострадают невиновные. С другой стороны, я был совершенно уверен, что даже без Великого Мастера Рицико не поджег бы тот сарай. Одно дело – просто раздражаться от происходящего и мечтать поскорее закончить операцию, другое – отдать подобный приказ по-настоящему. В конце концов, хэдден же не стал настаивать на своем решении. А значит, и сам для себя его не принимал вовсе.

Глава 5

Чем дальше мы уезжали к северу, тем сильнее менялись пейзажи по дороге. Во-первых, в какой-то момент мы попали на тракт – широкую, проезженную сотнями лошадей и повозок дорогу, по которой ехать было куда приятней, чем по выжженным солнцем и покрытым пылью древним камням территории Суурха. Вместо каньонов, оврагов и странной формы бурых глыб пришла степь. Огромная, совершенно бескрайняя, без низин и холмов, под высоким, ослепительно синим сентябрьским небом. А вместе с ней появилось и второе изменение – крошечные деревеньки Элурена, раскиданные по местности, аккуратные деревянные, а временами и каменные домики, колодцы, стада бекетов, поля и пашни. Здесь было несколько сухо, но на территории поселений трава, деревья и посевы выглядели куда зеленее, чем желтоватые поросли самой степи. Я оглядывал все это удивительное несоответствие с любопытством и азартом, пытаясь найти причину подобного.

– Задай вопрос, если интересуешься, – насмешливо предложил мне Анха, когда, видимо, я окончательно вывел его из задумчивости своим бесконечным изумлением.

– Здесь же сухо, правильно? – Я оглядел окружающие пейзажи. – Это видно по растениям. Но в деревнях все совсем по-другому. Даже краски словно ярче.

– Уж сплести пару Нитей для людей королевства мы как-нибудь сумеем. – Вейнор покосился на меня с улыбкой. – Их требуется, конечно, поддерживать в порядке, даже с узкими узорами. Ткань мироздания постепенно меняется, как и все в нашем мире. Если долго не ухаживать за плетениями, они сотрутся однажды вовсе. Но если ухаживать – ты видишь результат.

– Я думал, Эллед – армия королевства. – Я посмотрел на раадена.

– Армия, – весело подтвердил ехавший с ним рядом Рицико, – но… не только. Это невысокая цена за возможность изучать ткань мироздания и плести Нити, не находишь?

– Хорошо, когда можно помочь людям и так. – Я очень довольно улыбнулся. – Не только сражаясь.

– А ты думал, мы везем тебя туда, где из тебя сделают исключительно убийцу, Найт? – Найши смерил меня крайне ироничным взглядом. – Чтобы добиться подобного, мы могли бы не забирать тебя из той деревни. И не приходить в нее вовсе.

– Одного разговора на эту тему было, думаю, достаточно, Найши, – несколько хмуро заметил Вейнор.

Я снова покосился на него. Он уже знал? Хотя… наверняка они все знали. Включая Анха.

– Если убрать Пустоту в плетениях в деревнях, – тихо предположил я на южном наречии, – не поможет ли это им существовать дольше без изменений? Пламя уменьшение черных Нитей усилило – не сработает ли то же самое с узорами?

– Мне нравится ход твоих мыслей, – довольно заметил Анха. – Мы проверим эту теорию, аккари.

– Но тогда, возможно, в случае если понадобится все же работать с узором, маг с коконом не сможет к нему прикоснуться. Пустота уничтожит его, – несколько более мрачно вынужден был признать я.

– Ты избавил нас от черных Нитей в коконах, – напомнил Анха. – Это сработает и с другими.

– Тогда магов Пустоты должно быть больше меня одного. – Я вздохнул.

– Будешь и дальше делать вид, что не понимаешь, что происходит? – иронично уточнил Анха и с затаенной издевкой добавил: – Ты обещал Рицико, что никто не узнает о вашем разговоре. Но он тебе подобного слова не давал.

– Я сам еще ничего не умею, севойо, – совсем мрачно заявил я. – А времени у нас же нет, правильно?

Анха весело рассмеялся:

– Аккари, никто не вручает Пустоту в руки ребенка. Сейчас предоставь это мне. Мы говорим не о настоящем.

– Но школа будет основана сразу? – Я снова вздохнул, несколько встревоженно ожидая ответа.

– Да, – спокойно отозвался мастер, – но пока еще это не твоя проблема, аккари Найт.

Я на мгновение прикрыл глаза, силясь осознать, что именно натворил. Вместо крохотной деревеньки, затерянной на побережье Йорока, – школа королевства Элурен. Вместо людей, все взаимодействие которых с Пустотой заключалось в наблюдении и восхищении, – маги, плетущие и меняющие ее, изучающие и использующие в своих целях. И вместо той доброты, того самоотверженного желания поделиться красотой и спокойствием черных Нитей, которые заставили показать, как можно видеть ее, двум странникам, просто путникам, сбившимся с дороги, – стремление сохранить тайны и знания собственной школы, нежелание подпускать посторонних к Пустоте и делиться могуществом. Кто из моих родичей умудрился тогда сказать, что людям с коконом она вредит? Кто из них допустил фатальную ошибку, дав двум подонкам оружие, невероятное оружие, просто из стремления уберечь и защитить тех, кого видели только странниками? Зачем, зачем вообще следовало говорить о ней? Почему было не промолчать, не дать только кров и пищу, отказав в тайне, сохранность которой оберегала жизнь целой деревни? Они пришли позже снова. Уже не вдвоем. И никто не смог им сопротивляться так, как того требовала ситуация…