Дети Перестройки
Шрифт:
– Никакая я ему не невеста! Я никакого Человека-синяка не знаю! Если всякая синявка, подобранная на улице, будет уверять милицию, что он мой жених, мне гарем заводить придется!
– А мы его не на улице нашли! – возразил полициянт – Мы прибыли на вызов. Эта квартира давно у квартального надзирателя на учете, как неблагополучная. Тут постоянно алкоголические оргии с гейшами по выходным. Вот и сейчас все клиенты по тысчонке штрафа огребли, а этот уверяет, что он на минуточку зашел. Впрочем, это уже неважно. Честь имею кланяться, мадемуазель. Если зайдете к нам в отдел дадите показания –
С тех пор прошло уже больше трёх лет. Много воды утекло в Пяку-пуре и Оби. Давно уволилась из геофизики наша героиня, но если вы решите сделать-таки себе экстрим и прочие чудеса, разыщите ее и скажите всего два слова: «Человек-синяк» или «Пабло Нерудэ». Только каску сперва оденьте. Ибо тяжелые предметы в вашу голову полетят быстро и часто. Ведь променять ночь с прекрасной во всех отношениях дамой из геофизики, отдавшись страсти с потасканной, но доступной мадам Бутылеттой, в компании таких же, затертых и невзрачных, как монетки государства Урарту, алконавтов, мог только позорящий высокое звание геолога, младшего брата геофизиков, Человек-синяк.
Гарсоньерка* (франц.) – небольшая квартира, в которой проживает незамужняя мадемуазель или неженатый месье. В широком смысле этого слова – молодежная (холостяцкая) жилплощадь.
Цалую рончики шановней пани** (польск.) – целую ручки уважаемой пани
Эх путь-дорожка, тундровая …
Водитель Вася Небийбаба был хам, грубиян и бандеровец, не скрывавший своих убеждений. Может быть, поэтому он пилотировал всего лишь разъездной автобус одного городского сервисного предприятия марки «Икарус-250», ровесника Московской олимпиады.
Но внешность и манеры часто обманчивы, а уж внешний вид транспортного средства – тем более. Что едва не сгубило геолога, реформатора российского автопрома и курортов пивного алкоголика Пабло Нерудэ. Разогнав свою праворульную «японку» пилот-прогонщик Нерудэ легко обошел два сверкающих «с иголочки» «Волжанина» и приступил к обгону чадящего «Икаруса-250», приговаривая своей спутнице, что уже этого ветерана «гуляш-автопрома»* он сделает в два счета.
Мягко ревел мощный японский мотор, прогонщик Пабло до боли в коленках топил педаль в пол, росла и падала скорость, спутница, держась руками за торпедо, вспоминала молитвы, а ветеран российско-венгерской дружбы и не думал уходить за корму самурайского авто и с каким-то мистическим постоянством ловко входил в повороты.
Наконец, тетушке Фортуне надоело это безобразие, она задействовала неумолимые законы физики в виде центростремительного ускорения, и на очередном повороте праворульная японка с гиканьем и ржанием унесла своих седоков в снежные ямальские тундры, разминувшись буквально на миллиметр на встречке с «Тойотой Лендкрузером». Вытаскивать ее съехались все тогда еще молодые (сейчас-то, конечно, уже не очень) специалисты местного ОАО «Национальное достояние». Северное братство и дружба – это святое. Даже если залетел (во всех смыслах) Пабло Нерудэ.
Водитель Вася Небийбаба был хам, грубиян и бандеровец. Этого не отнять . А еще дважды
«Гуляш-автопром»* – венгерскую модель народной демократии в западной прессе шутя именовали «гуляш-социализм». Соответственно «Икарус-250» мы назовем продукцией «гуляш-автопрома».
Пабло Нерудэ и перевал Дятлова
Через год работы на Северах я стал ловить себя на мысли, что мои чувства при поездке в крупные города совпадают с ощущениями героев Пикуля, Гумилева, Киплинга и Бушкова. Чувства офицеров, чиновников и разведчиков, вернувшихся с окраин Империи, чтобы отдохнув и отчитавшись, вновь уйти на фронтир.
В один из таких приездов ирония судьбы и доброта начальства, свела меня с ямальским журналистом и газпромовским пиарщиком Славой Калининым, работавшим тогда в Питере. Встреча проходила в теплой и дружеской обстановке в одной из разливух у Исакия. Разговор как всегда крутился вокруг новостей, когда мне поведали леденящую душу историю о том, как он брал интервью у «кариного питербуршца» Пабло Нерудэ.
– Что тебя так возмутило, геноссен? – спросил я – Пабло Нерудэ поделился своими гениальными мыслями о реформе АвтоВАЗа и всего российского автопрома, посредством его принудительного банкротства?
– Нет! А что он и в этом спец?
– А то! Нет таких познаний, недоступных его пытливому уму Платона и быстрого разумом Невтона! Постой я все-таки угадаю! Он поразил тебя креативными мыслями по модернизации ракет морского базирования, что КБ Макеева, ЦКБ «Рубин» и Московский институт теплотехники нервно курят в уголке?
– Нет! Но я удивлен его талантам!
– Тогда он рассказал тебе о том, что АК-47 изобрел не генерал-лейтенант инженерно-технической службы Михаил Тимофеевич Калашников, а Хуго Шмайсер?
– Блин! Нет!
– Тогда что? Имя, камрад, имя!
– Он сказал, что группу альпинистов Игоря Дятлова в 1959 году ликвидировала группа «зеленых беретов» во время спецоперации!
– Вау! Пабло Нерудэ прочел книгу Ракитина «Смерть идет по следу»? Только там ни слова нет про «зеленых беретов».
– Какой Ракитин? Пабло Нерудэ прочел об этом в газете «НЛО» издательского дома «Криминал-информ».
– Ну журналистам этого жанра не обязательно знать, что организационно и штатно «зеленые береты» оформились только в 1963 году, то есть через 4 года после гибели группы Дятлова.
– Но Неруда меня уверял что именно «зеленые береты». И не просто уверял, а пылом и жаром непосредственного участника.
Через час я шел по Большой Морской к Невскому. Питерские пейзажи, украшенные подобно торт цукатами дефилирующими барышнями в мини-юбках, совсем не радовали меня. Мне мучительно, до рези в животе, захотелось вернуться на северный рубеж Империи в город Ноябрьск.
Буровик-подводник внешней разведки
15 жерминаля 2010 года. Окрестности города Газоскважинска.