Дети Шахразады
Шрифт:
Сварливая женушка тут же забыла свои обиды на обманщика-мужа:
– Не может быть! Остановись и поищи получше!
– Ты права, дорогая! – Он притормозил на какой-то заправке и, счастливо улыбаясь, «нашел» вышитый мешочек во внутреннем кармане куртки:
– Спрячь его. У тебя-то оно не пропадет! Вот в ком я уверен – так это в тебе! – И сочный поцелуй в щеку. Действительно, истинный дипломат.
Отношения, таким образом, были восстановлены. Машка, не колеблясь, сунула мешочек за пазуху, но размера тощей груди не хватило для столь объемистого предмета. Красные кисточки предательски
– Новая мода! – победно объявила новоиспеченный модельер, чрезвычайно довольная собой. – Лето 2003! Фольклорные мотивы в современной одежде!
– Очаровательно! Теперь слушай! – Давид опять вырулил на магистраль. Движение было относительно спокойным, светофоров не было, поэтому он мог рассказывать и рулить одновременно. – Во-первых, это не подделка, кольцо настоящее, золотое, камень – алмаз. Во-вторых, стоимость его оценщик не смог сказать – оно настолько древнее, что историческая ценность его намного превышает цену золота и камня. Но когда я сказал про пятьдесят тысяч шекелей, то меня просто засмеяли. Оценщик сказал, что оно стоит, конечно, больше десяти тысяч долларов, но окончательную цену я должен узнать у специалистов-антиквариатов.
– Бог мой! – Маша непроизвольно ощупала мешочек на груди. – А почему они решили, что оно такое старое? По золоту? Там есть какая-нибудь печать?
– Нет! По обработке алмаза. Именно алмаза… Бриллиант – это ограненный специальной «бриллиантовой», то есть «сияющей» огранкой алмаз. Ее изобрели в только шестнадцатом веке, а наш алмаз не огранен, а отшлифован. Грани его не симметричны. Это говорит о том, что камень, скорее всего, – из Индии, и что кольцо сделали до шестнадцатого века. Вот так. Это рассказал мне оценщик. Он еще предупредил, что он – не историк, поэтому может быть не слишком точным. Но главное мы узнали.
– Ну и ну, ты даешь! – Маша не удержалась и извлекла уникальное кольцо из естественного сейфа, нарушив «Моду Лета 2003».
Алмаз огнем засверкал у нее на пальце, сильнее светофора притягивая взоры водителей, едущих в соседних машинах.
– Если он так играет, не будучи огранен, – рассуждала Маша, рассматривая камень со всех сторон и не замечая, что создает опасность для движения транспорта, – то каким же чистым он должен быть! И как засверкает, если его огранить современными методами!..
– Оценщик показал мне, что естественная форма камня не изменена, оправа подогнана под его форму, – продолжал рассказывать Давид, виляя в потоке машин. – Он говорит, что камень исключительной чистоты и без единого изъяна. Он очень удивился, что такой старинный алмаз дожил до наших дней без сколов и трещин. Видимо, его берегли. Поистине, у него счастливая судьба!.. – Давид резко тормознул, чуть не шлепнувшись носом в руль. – С ума они, что ли, спятили! – не выдержал закаленный лихим тель-авивским движением водитель. – Вроде только что пустая дорога была, а теперь сбились в кучу вокруг нас, как намагниченные!..
Он злобно оглянулся по сторонам, заметил вытянутые шеи едущих рядом и рассматривающих волшебное сияние в руках жены, и проворчал:
– Спрячь-ка
– Ну и что ты будешь делать дальше? – спросила жена, со вздохом убирая кольцо в мешочек, а мешочек – обратно в природный сейф. – Расскажешь все Салме?
– Это моя обязанность, – пожал плечами муж. – Она просила меня оценить, я это сделал.
– Она просила тебя продать кольцо. И назвала свою цену. Оценил ты по собственной инициативе. И выяснил, что цена, которую она назвала, грошовая.
Давид почесал затылок:
– Если быть до конца честным, то я должен ей объяснить, что она отдает свою вещь за бесценок. Но, с другой стороны, как покупатель, я не обязан растолковывать торговцу, что он ошибся в стоимости товара…
– Как покупатель? – заметно оживилась жена. Рыжая, изломанная домиком бровь непроизвольно дернулась, выражая живейшую заинтересованность.
– У нас есть пятьдесят тысяч шекелей? – в свою очередь изумился министр домашних финансов. – Не скажешь ли – где, дорогая?
– А может – взять ссуду? – неуверенно заскулила Машка. – Кольцо ведь стоит того…
– Стоить-то стоит, да вот что ты с ним будешь делать? Носить на работу? В магазин? На рынок?.. Нет, милая моя, такие вещи держат в банках в закрытых сейфах. А выплачивать ссуду с бешеными процентами за вещь, которая мертвым грузом лежит в сейфе, за который, кстати, тоже нужно платить – это, по-твоему, разумно?
Милая только вздохнула. Домашний оракул, как всегда, был прав.
– Кроме этого, насколько мне известно, кое-кто хочет учиться вождению автомобиля – ты думаешь, что это бесплатно? Кроме этого, твоей матушке нужны новые очки. Это тоже не малая сумма, сама знаешь. Так что антиквариат мы купим попозже, если ты не возражаешь, дорогая? – Изысканная вежливость супруга означала, что о кольце можно забыть.
Что ж, он прав. Как говорил Герман в «Пиковой даме»: «Я не рискую необходимым в надежде приобрести излишнее». А жаль!..
– Но! – прибавил чуткий супруг, зная по опыту, как опасно отбирать у женщины соблазнившую ее вещь и ничего не предоставлять взамен. – Нам за труды праведные полагается компенсация! Ты не возражаешь против обеда в «Аладдине» в старом Яффо? А? На террасе с видом на море?
– Подлиза, – констатировала удовлетворенная супруга и милостиво разрешила: – Вези!
Небольшое уютное кафе, расположившееся в старом арабском домике, чудом держащимся на скалистом обрыве над морем, было оформлено в турецком стиле. Под невысоким куполом красными и синими огнями светились лампады, на беленых стенах – бирюзовые изразцы, ниши в стенах отделаны темным старым деревом, в углу – высокие, поблескивающие стеклом и серебром кальяны, низкие круглые столики с вышитыми скатертями.
Маша подумала, что, наверное, именно так выглядели постоялые дворы в Оттоманской империи, и поэтому совершенно не удивилась, когда на стареньком вытертом диванчике увидела черноусого Омара Шерифа собственной персоной – красавца киногероя, заветную мечту всех девушек от Америки до Ближнего Востока. Может быть, и Дальнего, если туда дошли ковбойские фильмы с умопомрачительными душками-разбойниками.