Дети Силаны. Паук из Башни
Шрифт:
– Их были тысячи…
– Миллионы, – поправил Симон.
Я не почувствовал, как он приблизился, как присел на корточки, как набрал в свою жуткую пятерню пригоршню праха.
– Были времена, когда на этих улицах валялись горы тел, и смрад стоял такой, что мог убить. Но то было давно, очень давно. Трупы обратились прахом, память о них погребена под грузом лет.
– Что случилось?
– Ты сам поймешь, если захочешь.
Я захотел и все понял.
– Идемте. Вас ждут.
Мы продолжили движение, огибая воронки, вогнутые ямы в теле дорог на местах разрушенных
Симон вел нас к зданию, которое я бы назвал… даже не знаю, дворцом, собором. Когда-то он был бел, с красивой капителью колонн и величественным куполом, который эти колонны поддерживали, но теперь правое крыло здания разрушено, а в куполе зияет громадная дыра.
– Хозяин. Их становится больше.
Чем ближе мы подходили к ступеням дворца, тем больше вокруг встречалось ташшаров. Зловещими тенями они выступали из домов и подворотен, стекались по соседним улицам на площадь перед дворцом и оставались там. У подножия лестниц. Ждали.
– Клан собирается.
– Твой клан?
– Наш клан, единственный свободный клан моего народа. Не останавливайся. Они хотят лишь посмотреть на тебя.
Под взглядами сотен немигающих пар желтых глаз мы с Себастиной прошествовали сквозь темную толпу, по ступеням и к арке парадного входа. Симон провел нас по пустым залам мимо фресок, изображающих неизвестных существ при неизвестных деяниях.
– Сюда. Вас ждут.
Наш путь закончился в зале, наполненном густым мраком. Мне пришлось снять очки, чтобы хоть что-то видеть, а ведь мои глаза пронзают тьму лучше, чем глаза многих сородичей.
– Посейте семена света! – подал голос Симон. – Проявите уважение к господину!
Зажглись масляные светильники. Силана! Сколько же их здесь! Не светильников, тварей Темноты! Орда! Десятки видов, сотни особей! Они облепили стены и колонны величественного некогда помещения под разбитым куполом, жмутся к краям правильного круга, пригибаются под лучами тусклого света. Я заметил тварей, похожих на огромных пауков, размером с кошку! Мерзкие! Есть и те, что походят на жаб, но с рогами, хвостами и крыльями; жуткие длинные сколопендры, уродливые, усатые, с горящими глазами на гротескных крупных головах. Конечно же собрались и жешзулы, и малодиусы, а еще ташшары. Но последние держатся обособленно, словно они какая-то элита, а все прочие твари – чернь. Симон приблизился к сородичам и стал среди них, совершенно идентичных, словно точные магические дубликаты.
– Оскар Бейнли, рад видеть вас в здравии.
Малодиус поклонился мне, и некоторые из его сородичей повторили жест старшего.
– Верховный дознаватель Мескии пришел к нам, ибо ему были обещаны ответы! – провозгласил первый среди жешзулов. – К нашему общему благу, мы должны сказать ему, что знаем! И попросить о помощи! Приведите Тень Тени!
Двое молодых жешзулов выкатили на середину зала нечто, похожее на деревянный трон с колесиками. На этом странном троне, в ворохе резко пахнущего тряпья, сидело… скорее, лежало существо, в котором с великим трудом можно было признать жешзула. Усохшее, сморщенное, лишенное перьев и шерсти, бледное и слепое.
– Оно живо?
– Оно живо, – прохрипела бледная тварь, – и оно еще слышит. Приблизься, Паук, дай мне обнюхать тебя… Да, и не бойся говорить со мной… Я больше не забираю души, я не способно.
– Коляска, твой хозяин говорит правду?
Старик хрипло хихикнул:
– Слишком доверчивые на вашей должности не задерживаются, да? Как знаете… О да, я чувствую запах господина! Да! Я помню этот запах!
– Пустые признали его! – громко сказал Симон.
– Пустые? Да? Значит, сама Темнота признала пасынка, это хорошо!
Звероподобные твари завозились, издавая неприятные звуки, а те, что вели себя, как знать, стали громко переговариваться, словно споря.
– Коляска, почему меня назвали пасынком?
– Хех… хе… а как еще называть доброго тана? Сыном Темноты? – Хриплый смех старика подхватили некоторые сородичи. – Нет, тан л’Мориа, мы истинные дети Темноты, а вы и ваши предки лишь пасынки. Любимые пасынки… Из-за этого мы и позвали вас… Почему вы не пришли раньше?
Я промолчал.
– Раньше, когда к вам был послан мой прапра… какой-то внук. Почему вы не пришли к нам?
– Коляска, я не пожелал идти. У меня были обязанности.
– Случайно или преднамеренно, но отказавшись, вы поступили мудро… Он приказал нам призвать вас… Он готовил западню и хотел схватить вас нашими руками.
– Кто?
– Вот вы и не упомянули мою коляску. Как видите, ничего не произошло, хех, мои зубы стерлись…
– Рассказывай по порядку.
– Хорошо… да, раз уж вы проделали такой путь, я расскажу вам. О новом хозяине. Он хотел, чтобы мы следили. Он посылал нас убивать. Нас, жешзулов. Ташшары вовремя спрятались, и для них его Слово не так сильно, но мы слабее, для нас его воля закон, нам негде спрятаться, некуда бежать, он везде нас найдет!
– У него есть власть над вами?
– Конечно, есть…
– Что за власть? Вы боитесь его чар?
– Чары – пыль! Сильных магов вдоволь, но господ в этом мире мало, и лишь они властны над нами своим Словом! Почему? Из-за того, что Слово им дала сама Темнота. Из-за пуповины!
– Той… что…
– Той, что соединяет мать с чадом. У вас, существ подлунного мира, при рассечении пуповины чад отделают от матерей, но у Темноты свое понимание материнства. Наши пуповины вечны, невидимы и неосязаемы. По ним мы получаем силу жить от нашей матери, с рождения и до смерти. Без них… посмотри на меня, тан, ты веришь, что лишь месяц назад я был полон сил?
– Сколько тебе лет?
– Лет? – Старик вновь усмехнулся. – Много. Мы пришли в тот день и час, когда маги распахнули врата и пустили в этот мир Темноту.
– Когда был уничтожен Квартал Теней.
– Нет же! Когда он появился! До того он назывался Эдинбаро.
– Ты очень стар.
– На самом деле возраст не имеет значения. Жешзулы не стареют и не дряхлеют. Лишь незадолго перед смертью пуповина отрывается, и тогда вот посмотри, что случается.
– Я вижу. Годы мгновенно набрасываются. Это как удар оттянутым жгутом.