Дети Силаны. Паук из Башни
Шрифт:
– Вуле Акельд никому не докладывает, куда идет и что собирается делать. Ни Императору, ни тебе, ни нам. Хочешь говорить с ним, тэнкрис? Езжай на Волчий остров и ищи его, если не боишься, что тебе отъедят ноги.
Первый жрец хрипло рассмеялся, и оба вернулись к трупу.
– Возможно, мне придется поступить именно так. Идем, Себастина.
– Мы направляемся на Волчий остров?
– Нет, в Императорские Ямы.
– Уходите, тан л’Мориа?
– Да, господин Варзов. Не желаете присоединиться ко мне в амфитеатре?
– Вынужден отказаться. Но пока вы еще здесь, вам
– Кто, простите?
Антонис Варзов натянул перчатки из дорогой кожи, сжал и разжал кулаки.
– С левого бока господина Вольфельда был срезан кусок шкуры. Срезан тем же инструментом, которым срезали кожу с угольщиков в Крае. Я уверен, это сделал один и тот же человек. Или не человек. Надеюсь, это знание вам поможет.
– Благодарю.
Вокруг амфитеатра раскинулся рынок Дна, вонючее, грязное место, по которому шатаются толпы соответствующих покупателей, а в ближайших подворотнях можно приобрести не только вчера снятые с ограбленного трупа карманные часы, но и детей, которые еще недавно спали в своих кроватях… Я преувеличиваю. Немного. Мы прошли по лабиринту из старых грязных лотков, заставляя чернь разбегаться в стороны. Если нам, тэнкрисам, нужно, мы можем появиться и в Дне, но обычно мы делаем это тайно, не привлекая внимания, а не ломимся с открытыми лицами к входу в Императорские Ямы.
Охранники, делавшие обход колоссального монумента древней архитектуры, принадлежали отнюдь не городской страже, а истинным хозяевам Дна, но нас не задержали и даже любезно поприветствовали. Три из пяти огромных этажей амфитеатра отведены под трибуны вокруг громадной овальной арены, на четвертом этаже располагается один большой кабак, продуваемый холодным ветром, на огромной высоте и с неплохим видом на арену. Там холодно даже летом, и подают дрянь. Последний и самый привилегированный этаж состоит из… элитных трибун, да простит мне Силана такое издевательство. Он все еще выглядит убого, но вместе с тем должным образом оборудован, чтобы сохранять тепло, плюс старательная обслуга, качественная пища, дорогое питье и лучший вид на арену. А еще оттуда преступным миром столицы руководят те, у кого для этого достаточно длинные и цепкие руки.
– Тан л’Мориа, прошу на самый верх! Для вас приготовлено место! – Перед нами склонился тонкий замызганный человечек с грязной тряпкой, перекинутой через согнутую в локте руку. – Желаете сделать заказ прямо сейчас, чтобы подняться к готовому столу?
– Хозяин не будет есть в подобном месте.
– Не откажусь, – наперекор Себастине ответил я. – Жаренной докрасна курочки и красного вина.
Человек умчался наверх, а мы начали неспешное восхождение под неприязненными взглядами обычных зрителей. Мы поднялись на закрытый этаж и прошли в любезно предоставленную нам «ложу», с которой открылся отменный вид на идущий внизу бой. На ринге сошлись в боксерском поединке два тяжеловеса: дахорач и днагурдан.
– Ваша курочка, митан. Ваше вино, митан. Ваша спутница будет трапезничать?
– Она скорее свои туфли сжует… О, нет столовых приборов? Буду есть руками! Экзотика!
– Уважаемому тану не подобает есть руками, хозяин.
– Хорошо, что я не особо уважаемый.
Вот так, выходя из дома, я собирался устроить себе поздний завтрак в «Дубовой ветви», а вместо этого жую отлично приготовленную курицу в Императорских Ямах и запиваю ее хоть и не элитарным, однако весьма приличным вином.
– Тан желает сделать ставку?
– Если не ошибаюсь, этот дахорач Цехирон Вознарк?
– Именно, тан.
– А днагурдан Рукур-аддай-иллерч?
– Верно.
– Сто империалов на дахорача. Я видел, как он умеет драться, пока не отобрали боксерскую лицензию.
– Очень солидная ставка, благодарим вас, митан.
– И не беспокойте нас некоторое время, я пришел отдохнуть.
– Слушаюсь, митан.
– Хозяин, вы же видите, что днагурдан явно сильнее.
– И медлительнее.
– А Вознарк уже совсем не тот, что раньше.
– Он дважды завоевывал титул абсолютного чемпиона империи в тяжелом весе, имеет отличный опыт и способность к стратегическому мышлению.
– При ослабленных силовых показателях эти преимущества меркнут, хозяин.
– Может, меркнут, а может, лишь ярче проявляются.
К тому времени, как я обглодал последнюю косточку и облизал с пальцев вкусный куриный жир, бой закончился. Днагурдан рухнул на канаты и не смог подняться, судья досчитал до десяти, победитель поднял кулаки из своего угла.
– Поздравляю с выигрышем, мой тан.
Тощий человечек положил на стол две пухлые пачки свеженьких хрустящих купюр. Настолько свежих, что я на миг заподозрил их левое происхождение.
– Себастина, – сказал я, взяв в руку одну из пачек, – возьми выигрыш. А это я, пожалуй, вложу в заведение. Уж больно уютно у вас тут, и кормят хорошо. Вот курица, к примеру! Нет птицы проще, создана для простонародья, это не фазан, не перепелка, не тетерев, однако же как вкусно!
– Ваш щедрый взнос поможет нам поддерживать престиж нашего заведения, митан, – вновь поклонился слуга.
– Пожалуй, мы пойдем. Счет.
– Ах ну что вы! Эту скромную трапезу оплатили господа из нулевой ложи.
Я посмотрел в указанном направлении, на самую широкую ложу, из которой валил дым дорогих сигар и слышался стук бильярдных шаров. Двое господ, которые там обитают, кивнули мне, я же, надев цилиндр, коснулся его тульи.
– Интересно, господа из нулевой ложи не будут против, если я нанесу им короткий визит вежливости?
– На этот вопрос я снабжен ответом. Добро пожаловать!
Я описал широкий круг по верхнему уровню, миновал нескольких громадных охранников и вошел в накуренный бильярдный зал с разномастными антикварными предметами мебели, собранными из разных наборов, увешанный засаленными холстами художников различных эпох. Некоторые из них стоят десятки тысяч империалов, а вот на другие нынешние ценители искусства не стали бы даже плеваться. Центром этой ложи служил уже упомянутый мной бильярдный стол, роскошный, выполненный на заказ, с резным каркасом и рамой, отменным сукном и подставкой для двадцати киев, выполненных из драгоценных сортов дерева.