Дети Силаны. Паук из Башни
Шрифт:
Она стояла в самом темном углу напротив портрета моего отца.
– Как вы убежали из-под бдительного взора Мелинды, Аноис?
– Что?
Она вздрогнула, и чувства ее прояснились, стали ярче, осмысленнее.
– Тан л’Мориа! Слава богу!
– Силане. Мы благодарим богиню Луны.
– Вы живы! А мы едва с ума не сошли от волнения!
– Незачем так волноваться. Взяли бы пример с Луи и Мелинды. Уверен, они вели себя сдержанно.
– Нет! Мне кажется, Мелинда едва не расплакалась! Мне пришлось ее утешать!
Мелинда едва не расплакалась? Хотел бы на это посмотреть.
– На ней были очки?
– Да. А что?
– Ничего, просто так спросил.
– Постойте… да вы же ходите!
– Пока что ковыляю. Не хотите составить мне компанию?
– Я видела отсветы пламени, это было ужасно.
– Совершен террористический акт, который я должен был предотвратить. И акт этот совершен в месте, в котором я работаю. В глаза этого никто не скажет, но как верховный дознаватель я полностью дискредитировал себя. Возможно, в самом скором времени его величество мягко намекнет мне, что готов принять мою отставку. Хотя нет, меня уволят с позором.
Печаль и тоска родились в ее душе и быстро превратились в сильную тревогу. Тихо прокляв себя за это, я пригласил ее в свой кабинет и усадил в кресло.
– Не беспокойтесь. Пока голова на плечах, все со мной будет прекрасно, а Император порой бывает милостив. Он даже не обезглавливал семьи заговорщиков, которые пытались его свергнуть. Почти никого. Вам плохо, Аноис?
– Нет-нет! Просто глаза спросонья чешутся. Знаете, я много времени провожу в вашей библиотеке, там столько невероятных книг! Вот и перенапрягла зрение.
– Понимаю, я и сам изрядно подпортил глаза, когда разгребал эти полки.
– Поэтому вы носите очки?
Я усмехнулся.
– Не совсем. – Я снял очки и осмотрелся уже без розовой призмы. – Не люблю, когда на меня слишком откровенно глазеют. Знаете, каков порядок, серебряные глаза – признак великого почета, а вот красные несут в себе проклятие. Мои глаза пришли с другой стороны мира, и сородичи от этого не в восторге.
– Из… Темноты. Вы говорили. Это портрет вашего отца?
– Именно.
– Вы очень похожи.
– Больше, чем нужно, чтобы называться желанным членом этого общества.
– Скажите, Бриан, почему тэнкрисы так не любят своих… родственников с другой стороны?
– Ну вообще-то тэнкрисы и друг друга не особо жалуют. А с родичами из Темноты мы разошлись во взглядах в самом начале. Наши предки вышли навстречу Силане, а их предки остались в тени. Раскаявшиеся и Упорствующие. И с тех пор мы живем в мире под Луной, а они в Темноте. Вы разве не знаете миф о заселении этого мира?
Она сохранила молчание.
– Если вкратце, то мы дети Луны и Океана, Силаны и Шелана. Шелан наш отец и мир, в котором мы появились, а Силана – Луна в том мире, которая всегда присматривает за нами с небосвода. В предании говорится, что тверди там мало, но воды его бесконечны. Отсюда проистекает тяга к морю, встречающаяся у особо благородных танов.
– Мне это так понятно!
– Вас тянет к морю?
– О… Порой я ловлю себя на том, что слышу рев прибоя, крики чаек, чувствую запах великой воды, колеблющей сушу… Я не сомневаюсь, что это они и есть, звуки моря, я точно знаю, что это они, хотя не помню собственного имени. Море… Продолжайте, пожалуйста.
Я кашлянул, возвращаясь к утерянной мысли:
– Нас было много, и только мы были их детьми. Одни только тэнкрисы в целом мире. А потом наши предки, будучи еще глупыми, бежали из Шелана, чтобы увидеть новые миры. В этот мир. Здесь они играли и резвились, наслаждаясь полной свободой. Здесь они начали петь Первые Песни, которые уносились ввысь серебряными искрами, цеплялись за небосвод и застывали в виде звезд. Песни о свободе и великом путешествии. Так продолжалось, пока взволнованная мать не пришла за ними. Испугавшись наказания, они спрятались в гостеприимных объятиях Темноты, под раскидистыми кронами ив, в тени скал, а Силана звала их и плакала. В конце концов, один из детей раскаялся в своем проступке и первым вышел к ней, а за ним пошли другие. Но не все. Примерно половина наших предков осталась в Темноте, и больше о них мы почти ничего не слышали. Однако те, что пришли к Силане, не получили полного прощения. Она была хорошей матерью и знала, что без наказания такой проступок оставаться не может. Луна собрала голоса наших предков, те самые, которыми они воспевали свой побег из-под ее опеки, собрала и превратила их в Голоса, которыми наделила каждого из своих детей. Она наделали нас первым оружием, которое должно было помочь нам выжить, и оставила здесь. С той поры, пройдя по смертному пути, мы ступаем на Серебряную Дорогу и отправляемся в Шелан. Вот так все и обстоит. В церковной теории. Но если обойтись без религии и мифов, то можно утверждать, что мы долгоживущий вид, склонный к магическому дару и поголовно владеющий способностями, недоступными большинству живых существ. Голоса неповторимы, нет двух одинаковых в один и тот же период времени. У большинства из нас по одному Голосу, но у членов императорской династии их от трех до семи. Именно их предок раскаялся первым, став избранным из избранных. Все тэнкрисы подсознательно стремятся к власти и величию, обладают харизмой и лидерскими способностями. Среди нас нет трусов и дураков, но есть чванливые гордецы и узколобые видисты. Единственное, что объединяет весь наш вид, это страх и ненависть к красноглазым родичам в Темноте. Так уж повелось, что и они нас ненавидят.
Она некоторое время отходила от сплошного потока новых знаний, которые с детства являются чем-то совершенно естественным для любого тэнкриса, включая меня.
– И все-таки, почему?
– Почему они ненавидят тех, кто живет по другую сторону? Тэнкрисы этого мира считают, что собратья из Темноты являются… воплощениями зла. Они используют самое темное и ужасное колдовство, повелевают тварями столь жуткими, что воображения не хватает, и живут бок о бок с демонами Темноты. К тому же их души после смерти отправляются в утробу Темной Матери, как они ее называют, и, уж поверьте, она благодарна им за верность. А любой дар Темноты это нечто грязное, сродни Изначальному Упадку.
– Что это?
– Это такое выдуманное понятие из человеческой религии. Грязное, испорченное семя, из которого восходят ростки зла. Мой отец был носителем исконного зла в глазах остальных тэнкрисов и передал его мне. Кроме того, он был черноязычником. Хуже только сама Темнота. Он, кстати, и собрал все эти книги в библиотеке, его магические трактаты. Правда, все они не стоят и одной страницы из той книги, которую он принес из Темноты.
– Книга из Темноты? Правда?
– Да, еще одна частичка отцовского наследства. Познакомившись с ней, я вдруг заметил, что многое, что говорят о братьях из Темноты, правда. Например, их колдовские изыскания – чистое зло. Даже нахождение вблизи этой книги вредит живым существам. Я заметил это, когда нанял в дом слуг. Они как-то сразу захирели… На нас с Себастиной книга не оказывала влияния, но потом все стало очевидным… Не беспокойтесь, книгу я спустил в экранированное помещение, откуда она никому зла не причинит. Но с тех пор, скажу честно, домашние вредители у нас перевелись. Один только Глэдстоун живет и в ус не дует, все другие птички, паучки, тараканчики передохли сразу. Правда, отец держал у себя в террариуме колонию пауков… Не знаю почему, но они были невосприимчивы к отрицательному воздействию.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Я тихо восхищался ее красотой и недоумевал, отчего же я не влюблен в нее? Считается, что каждому тэнкрису определена своя половинка, но никто не обещает, что в течение жизни удастся ее встретить. Со временем дети Луны перестали искать и начали заключать браки по расчету, укреплять межклановые связи. И вот я вижу перед собой чудо и понимаю, что не люблю и не смогу полюбить его никогда, а ведь где-то есть тан, который ищет ее.
В жизни своей никому не признавался, даже Себастине, но я раздумывал о том, учтены ли братья из Темноты? Темные родичи тоже ищут любовь? А если так, то разве найдется в мире под Луной кто-то… Хотя что я говорю! Мои отец с матерью родились по разные стороны от границы, но когда встретились, у них не возникло сомнений. Остается узнать, найдется ли в подлунном мире кто-то, кому предназначен порченый тан?