Дети синего фламинго
Шрифт:
Нет, ни за что! Драться буду, кусаться, царапаться! Биться до смерти!..
– Только посмейте тронуть… – сказал я и постарался разозлиться сильнее. Когда я злюсь, то страх у меня обязательно уменьшается.
Правитель хмыкнул себе под нос и покатился к двери. Уже с порога он сообщил:
– Эту ночь вам придется поскучать. Я прикажу, чтобы принесли свечу…
– Засуньте ее себе куда-нибудь… – сказал я.
Тахомир Тихо укоризненно покачал головой и ушел. Тут же появился слуга Ящера с большой охапкой соломы. Он кинул солому на лежанку. Другой слуга
Я примял солому ладонями. Лег. Уткнулся лицом в ломкие стебельки. От соломы пахло сухой теплой травой, как на бабушкином сеновале. Отчаянная тоска резанула и сдавила меня. За горло взяла. Тоска по свободе, по дому, по маме и папе, по ребятам. По Толику… Я приподнялся, крикнуть хотел, броситься к двери, забарабанить! И тут же понял: бесполезно… Никто-никто меня не пожалеет на этом проклятом острове. Никому я здесь не нужен.
Я опять брякнулся лицом в солому.
Никто не пожалеет и не поможет… А Ктор Эхо? Он же ко мне по-хорошему относился. Даже пиджаком укрывал, когда плыли на остров… Ведь это из-за него я здесь! Неужели бросит? Неужели даже не придет?
…Ктор Эхо пришел вечером. А до его прихода я много раз то совсем погибал от страха и отчаянья, то, наоборот, начинал думать, что ничего страшного не случится: попугают и отпустят. Я, кажется, даже поспал немного. А потом поел. Тюремная похлебка ничуть не напоминала обеды и ужины у Тахомира Тихо, она была недосоленная и противно пахла жареным луком. Но я съел всю. И хлеб съел. И запил водой… Вот тут-то как раз и появился Ктор.
Он пришел с жестяным фонарем, от которого разлетались по стенам прямые желтые лучи. Сел рядом со мной на лежанку, а фонарь поставил у ног. Долго молчал (я тоже молчал, хотя и ждал с нетерпением: что он скажет?).
Он сказал:
– Плохо все кончилось, Евгений.
Будто я сам не знал!
– Жаль… – сказал Ктор. И добавил: – Я думал, вы проявите больше мужества.
Это что же? Он меня еще и обвиняет? Я дернулся так, что солома взлетела над каменными плитами.
– Я? Мужества?.. А вы сами сможете драться с таким… с такой махиной! Небось даже на берег побоялись сунуться!
– Я – не рыцарь, я чиновник, – возразил он. – А вы обещали, что будете драться… Я надеялся, что вы примените какую-нибудь военную хитрость… Говорят, около ста лет назад один смельчак попытался прыгнуть с воздушного шара Ящеру на голову. Ходят слухи, что вся сила у Ящера в щупальцах, а голова почти не защищена. Вроде бы ее можно пробить мечом… Правда, этому герою тоже не повезло: он промахнулся…
– Интересно, где мне было взять воздушный шар? – ехидно спросил я. – И я же ничего не знал! Вы же не говорили, какое это чудовище.
– Я говорил все, что мог, – возразил он. – Иногда даже больше, чем полагается. Не забывайте, что я на высокой службе и не могу разглашать государственную тайну.
“Нет, – понял я. – Не будет он мне помогать…” Меня опять накрыло страхом. Стыдно было этот страх показывать, но я не удержался и тихо спросил:
– Что теперь со мной сделают?
Он вздохнул и долго молчал. Потом проговорил как-то виновато:
– Ну уж потерпите еще завтрашний день…
– День? А потом?
– Ну… – он поерзал, зацепил ногой фонарь, опрокинул и быстро поставил. Желтые пятна метнулись по камням.
– Что? – нетерпеливо повторил я.
– Это же быстро, – пробормотал он. – И, говорят, не больнее, чем вырезать гланды…
Я обмер.
– Что… не больнее?
– Ну… когда это… голову… – он ребром ладони провел по колену.
– Да вы что!! – заорал я и вскочил на лежанке. – Вы с ума сошли?! Какое вы имеете право!.. – И я, по правде говоря, отчаянно заревел.
Но Ктор на мой крик будто не обратил внимания. По-прежнему сидел согнувшийся и неподвижный. От этой его неподвижности слезы у меня почему-то остановились. Я часто задышал и снова сказал:
– Не имеете права. Еще и суда не было.
Ктор шевельнулся.
– Да был суд… – вздохнул он.
– Без меня?
– А зачем вы там нужны? И так все ясно…
Я опять заплакал – от безнадежного страха и беспомощности.
– Гады вы все с вашим Ящером. Связались с мальчишкой.
Ктор медленно поднялся.
– Евгений! Если вы не сумели быть рыцарем на поле боя, то хотя бы сейчас ведите себя достойно.
– Идите вы с вашими рыцарями! Сами все напридумывали, а на меня свалили! Сами заманили сюда, а я отвечай, да?!
Ктор спросил немного удивленно:
– Значит, по-вашему, во всем виноват я?
– А кто? Я?!
Он задумался, и у меня почему-то появилась надежда.
– Хорошо, – наконец заговорил Ктор. – Если вы так считаете, ладно… Я не хочу упреков совести и потому выдам вам один секрет… Вон там, в углу, начинается подземный ход. Он заделан тонкой стенкой, вы ее сможете пробить даже ногами. Бегите…
В первые секунды я чуть не ошалел от радости. Но почти сразу подумал: “А куда бежать?”
– Смеетесь, да? Только я начну стучать, меня тут же схватят.
– Кто? – усмехнулся Ктор. – Вас не сторожат. Запирают снаружи дверь, вот и все. Ведь на острове нет ни одного вашего друга. Никто не подойдет и не отодвинет засов.
Это он правду сказал: никто не поможет.
– И куда же я денусь на вашем острове? Меня любой выдаст.
– Прячьтесь от людей. Подземный ход выведет вас на опушку леса. Идите тропинками через лес на ближайший берег. На берегу можно отыскать лодку или связать плот. Если подует юго-западный ветер, он пригонит вас домой…
– А если не подует?
– Когда-нибудь подует… Впрочем, я не обещаю, что вам обязательно повезет. Но я даю вам шанс…
Ктор нагнулся и взял фонарь.
– Советую не долбить камень сейчас. Дождитесь полной темноты.
– Как же я буду… в темноте?
– Ах, да… Ладно, оставлю вам свет. – Он опустил фонарь на стол и проговорил с усмешкой: – Теперь прощайте… мальчик Женя. В любом случае мы больше не увидимся.
И ушел, пригнувшись в низкой двери. Дверь опять закрылась с железным лязгом.