Дети Солнца. Во мраке дня
Шрифт:
– Не могу не нарадоваться, что именно в час общего горя и смятения, мы на столько дружны, - прозвучал голос откуда-то из сгоревшего павильона.
Мы все разом повернулись на звук голоса. Из покрытых гарью, откуда ещё совсем недавно вырывалось пламя, окон на нас смотрели стволы охотничьих ружей. Пять единиц стрелкового оружия, две или три «Сайги», остальные идентифицировать было сложно. А с другой стороны, какая разница из какого оружия вылетит пуля?
– Эй, эй, - сказал Горев выставляя ладони вперёд. – Спокойно! Это что ещё за факи-хуяки?
– Молчать! –
Из выбитых дверей стали выходить люди, старики, не дряхлые ещё, им всем было лет по пятьдесят шестьдесят. В общем, держать в руках оружие ещё могли, и делали это с завидным успехом. Люди в павильоне всё ещё держали нас на мушке, значит их уже как минимум больше десятка. Пятеро там остались, пятеро вышли и продолжали прибывать.
Тот что был постарше и держал в руках двустволку, перекинутую через плечо, взял слово, видимо главный.
– Вытаскивайте из своих сумок всё съестное, воду и медикаменты, и сложите кучкой вот здесь, - сказал он указывая стволом ружья перед собой.
– Вы чего беспредел то творите? Кто вам дал право? – спросил возмущённо Джордж, мой еврейский друг не очень охотно расставался со своим имуществом.
– Вот это, - ответил старик, подняв вверх своё ружьё. – И желание жить! Вы то молодые, найдёте способ жизни…
– Вы старички тоже не промах, - перебил его Горев. – И что? Вы выстрелите в меня из-за банки тушенки?
Ствол ружья повернулся в сторону Горева, после чего он, обомлев и не ожидая такого, нервно сглотнул. Я был поражён, что за какие-то семь дней, люди настолько изменились и оскотинились. Я просто не мог поверить в происходящее, совсем недавно, я разочаровался в тех, кто по долгу своему должен был нас защищать. Вчера я убил, сделал то, чего думал никогда не сделаю. А сейчас вот такое.
– Давайте лучше отдадим им? Всё равно жизнь дороже.
Признаюсь честно, я не очень охотно расстался с целым блоком сигарет, бутылкой дорого пойла и несколькими банками тушёнки. Не подумайте, я не пью и не курю, просто за всё это, как мне подсказывало чутьё, можно было выменять много чего. Ведь зачастую привычки важнее здравого смысла, и заядлый курильщик сейчас всё отдаст за мачку сигарет. Даже сейчас, все мои курящие и пьющие друзья, чуть не упали от ёкнувшего сердца.
– Вот и отлично, - сказал второй старикан присевший на одно колено чтобы собрать наши уже бывшие вещи.
– Вы не знаете где наш друг? – спросил я, когда они уже решили уходить. – Он вчера вечером направлялся в сторону Школы Космонавтики и пропал? Вы случаем не знаете где он?
Все старики уже ушли в лес, видимо через чёрный ход в павильоне. Перед нами остались лишь двое стариков, при чём один из них, был безоружен, а другого двустволка. Они переглянулись, так многозначно, что мне показалось, будто они знают о ком идёт речь.
– Не знаю о ком вы, - сказал тот, что был с ружьём.
– Ну, может, вы посмотрите фотографию? – спросил Терешков, в его бумажнике хранилась небольшая фотография, на которой были всего его школьные друзья, среди них был и я, и Ваня и многие другие.
– Дай сюда сумку Ильич, иди, глянь, кого они там ищут, - сказал старик, перенимая сумку с нашими вещами. – А вы без глупостей, заряд дроби в грудь, наверное, из вас получить никто не хочет.
Ильич, если верить тому, что сказал их предводитель, осторожно подошёл к Сани, и как только он наклонился чтобы получше разглядеть лица на фото, Терешков обхватил его горло рукой и надавив на него сказал:
– На землю! Ружьё на землю!
– Отпустите его, у него сердце больное, он два инфаркта перенёс, сжальтесь! – сказал старик. – Вот ваша сумка, забирайте. А в ружье даже патронов нет!
– Пни ружьё ко мне!
Старик пнул своё ружьё, которое перекатилось почти к Саниным ногам. Толкнув Ильича в спину, он быстро поднял оружие, и «сломав» пополам удостоверившись, что оно не заряжено бросил обратно к ногам пожилых людей.
– Простите нас пожалуйста, мы не собирались сделать вам что-то плохое, нам только были нужны припасы, - буквально залепетал в своё оправдание старикан.
– Где наш друг? Где тот, кого я показал на фото! – не унимался Терешков. – Вы ведь знаете, что с ним случилось?
– Где он сейчас мы не знаем, только примерно. Единственно, что мы видели, это как его собаки загнали в промышленную зону, где-то там, на цементном заводе. Нет, нет, он жив его отбили от своры, но не мы. Группа людей, как сказать группа, даже целый караван наверное, женщины и дети в основном, мужчин поменьше. Собаки убежали, а они его взяли с собой, если мы правильно поняли, он был без сознания. Но где он сейчас мы не знаем.
– Куда они направлялись? Эти люди, куда они шли?
– Этот караван один из многих, направляющийся в Красноярск.
– В Красноярск? – переспросил я. – Зачем?
– Говорят, что там удалось наладить систему снабжения продовольствием из деревень, а здесь то даже на резервных складах вся тушёнка кончился, скоро голодомор начнётся, а уходить уже поздно будет. Сейчас все у кого есть силы идут в Красноярск.
Мы распрощались с пенсионерами, отдалим им их ружьё, забрали свою драгоценную сумку и направились обратно в школу. На обратном пути, я чётко определил для себя, что тоже пойду в Красноярск. Я не шёл туда за Ваней, хотя и планировал попутно поискать его там. Я шёл туда в больше мере за надеждой на жизнь. Еды здесь не было и не будет, и шансов выжить тоже. А миллионный город, мог помочь мне продержаться на плаву, пока этому бреду не придёт конец.
– О чём думаешь? – спросил меня Денис, когда мы поравнялись с ним.
– Я думаю о том, во сколько мне выйти, сегодня вечером или завтра утром, - просто ответил я, не собираясь ни от кого скрывать, что я ухожу в Красноярск, а если кто-то увяжется со мной, он к лучшему, больше шансов выжить по дороге.
– Да? – без эмоций спросил Денчик. – Я тоже собирался уходить, но не знаю, у меня здесь девушка, да и вообще, как – то боязно… Может ещё всё утрясётся? Наладится?
– Хочется в это верить, но вряд ли уже мир будет прежним, прошла уже целая неделя, а становится только хуже.