Дети сумерек
Шрифт:
— Пошли, — сказала Нина. — Пошли, пока светло, у нас мало времени.
— Это потому что Бог умер, — тихо сказала Тамара. — Он бы такого не позволил, если бы жил.
Они вышли на тротуар, и пошли очень быстро, невольно прижимаясь друг к другу, встречая такие же насторожённые взгляды и пугливые движения. Однако через квартал они свернули на проспект Цветов, и напряжение понемногу схлынуло. Рестораны не работали, магазины с опущенными жалюзи походили на рыцарей, следящих за противником сквозь забрала, но шахматисты сражались на своих излюбленных скамейках, а в уличных кафе под тепловыми
— Вот видите! — победоносно воскликнула Нина. — Жизнь продолжается, и нечего поддаваться панике!
— Это то-только в це-центре, — уныло сопротивлялся Валдис. — На ле-левом берегу лежат мёртвые, п-прямо на тротуаре, мо-мой папа видел. Там и днём сы-стреляют…
— Пойдёмте скорее, пока светло, — заныла трусишка Тома.
С парадного входа в гимназию они попасть не сумели. Весь переулок на ширину проезжей части превратился в озеро. Озеро парило, по нему бродила мелкая рябь, и невозмутимо плавали две утки.
— Прорвало где-то, — сказала Нина. — Пошли в обход.
Они обогнули многоэтажный паркинг и запертый магазин велосипедов. Балансируя на узком бордюре, возвышающемся над горячей водой, перебрались на боковое крыльцо. Высокие двери были заперты изнутри, и тогда Тома предложила обойти со двора, там, где котлован. Нина сама даже не вспомнила бы, что для рабочих, рывших фундамент под бассейн, специально открыли ещё один вход. Раньше эта дверца, ведущая на заднюю лестницу, стояла заколоченной, пока госпожа Вержу не распорядилась пускать через неё строителей в туалет и в буфет.
Во дворе вдруг погасли все звуки с улицы. И без того угрюмо молчаливый город совсем затих. У Нины по коже внезапно пробежала волна озноба. Вроде бы ничего страшного не случилось, но она впервые пожалела, что отважилась сюда прийти. Может, стоило послушать Валдиса и повернуть назад?..
Где-то на крыше каркнула ворона, и снова всё стихло, только ветер слегка подвывал среди штабелей кирпича. Гимназия насуплено взирала на них десятками тёмных запылённых окон. Стены здания и оба кирпичных флигеля покрывали густые меловые отложения. Нина покраснела — раньше здесь не писали такой похабщины. Вся эта гадость появилась совсем недавно.
— Смотрите, что пишут, — прыснула Тома. — «Дети, не ежте бульенныи кубеги, их делают из радиактивных атходафф»
— Мо-может, всё-таки ее-вернёмся? — предложил Валдис. — А вдруг вну-нутри кто-то есть?
Они обошли котлован по кромке. На дне, точно рёбра засыпанного динозавра, торчали первые забитые сваи, валялись доски и мешки с цементом. Две бетономешалки задрали в зенит жерла, как голодные птенцы. Инженеры так спроектировали бассейн, что котлован получился очень глубокий.
— Обана, поляну вижу! — раздалось позади Нина не успела испугаться, а их уже окружили.
Она их сразу узнала и потому потеряла последнюю возможность бежать. Собственно, ей не пришло бы в голову убегать от ребят из параллельного класса.
— Какие люди? — заржал Дим Росси и потянулся ущипнуть Тому за мягкое место.
— Оставьте нас в покое! — взвизгнула Тома.
— Э, Боб, нам не рады? — изумился Дим.
— Тема щастья не раскрыта, — отозвался Боб Илинеску и плюнул под ноги Валдису.
Нине стало нехорошо внизу живота. Что-то с парнями было не так. Она хорошо умела различать, когда человек пьяный, но эти не пили. Вероятно, они накурились дури? Раньше в стенах четвёртой гимназии это казалось немыслимым, запредельным преступлением. За одно подозрение выгоняли сразу, невзирая на фамилию ученика.
— Ребята, вы чего заводитесь? — миролюбиво спросила Нина.
У неё ёкнуло сердце. Кроме Дима и Боба, Гарчава приметила ещё двоих парней помладше, а затем из-за штабеля кирпича с кривыми ухмылками вышли Фатих Хусаинов и Тофик Арков. Нина ухватилась за них, как за спасительную соломинку. Ей подумалось, что парни их просто разыгрывают, нарочно спрятались, чтобы попугать, разболтались за дни вынужденных каникул, вот и всё. Фатих и Тофик были свои, свои в доску, они учились вместе с Ниной с первого класса, правда, никогда с ней не дружили.
— Что, кукла, не надоело целкой ходить? — спросил Фатих.
Нина ещё не до конца переварила его вопрос, когда этот молокосос Киса подобрался вплотную к Валдису и со всей силы влепил ему ботинком по заднице. Парни загоготали, Валдис побледнел.
— Упс, прости! — Киса изобразил реверанс.
— Слив засчитан! — закричал низкий веснушчатый крепыш. Нина никак не могла вспомнить его имени. Кажется, он учился с Владом Кисановым в одном классе.
— Вали отсюда, обсос! — велел Валдису Киса.
— Или не терпится стать девочкой? — загоготал Боб.
Валдис бочком стал отступать, пока не упёрся спиной в стену. Так же бочком, не отрываясь от стены, он протиснулся мимо Дима Росси, тот резко повернулся и зарычал, изображая обезьяну, Валдис поскользнулся, чуть не сорвался в котлован, и под улюлюканье парней кинулся со всех ног бежать.
У Нины отвалилась челюсть. Она глядела вслед своему защитнику и самому надёжному другу, её губы что-то шептали, а ноги превратились в две колонны из песка. Кажется — толкни кто-нибудь одним пальцем, и — завалится набок, как пляжная скульптура.
— Йопт, ты чо рылом крутишь? — Фатих дыхнул на неё пивом и мокрым табаком. Нину замутило, когда он приблизился вплотную. — Чо, с нормальными пацанами в падлу трахаться? Вон твой обсос поскакал!
— В Бобруйск, животное! — радостно закричал Киса и запустил в Валдиса обломком кирпича. Шлявичус пригнулся и побежал дальше на полусогнутых, точно нёс мешок с грузом. Он уже миновал котлован, до калитки в заборе оставалось совсем немного.
— Пусти её! — твёрдо сказала Фатиху Тома. Она ввинтилась между Ниной и парнем, решительно отпихнув его двумя руками.