Дети сумерек
Шрифт:
— Эмираты, Кувейт, Иордания… — тихо напевал кому-то женский голос за дверью, мешая Гризли слушать главного докладчика. — Там гораздо лучше, хотя тоже… Мы теперь по ночам слушаем коротковолновое радио…
— Иран? Да, там наверняка не продают «пепси» и прочие американские «радости»…
— Не смешите меня! Вы собираетесь бежать в Иран?
— А куда прикажете? Во Вьетнам?..
Рокси затихла, не в силах перекричать научных работников.
— Коллеги, кажется, мы отвлеклись, — откашлялся другой академик, судя по значку с флагом — поляк. — Доктор, вы говорили о горизонтальных…
—
— Допустим, вы правы касательно причин, — подняла руку Анна Сачек. — Однако мы тут развесили уши и забыли главное: Рокси, вы толкуете о прямом внедрении вируса носителя трансгена в геном человека. Это нонсенс. Если агрессивность — качество, приобретённое в результате многолетней бомбардировки, это полбеды. Но они тупые…
В тишине Гризли явственно услышал, как тонко хрустит стекло. Стеклянный мир удерживался последние мгновения, хрупкие небесные башни всё сильнее раскачивались.
— Я ничего не понял… — генерал потёр воспаленные глаза. — Вирус, хозяин, геном! Вы хотите сказать, что возник симбиоз? Страшно выговорить… Симбиоз человека и кукурузы!
— Но это бред! — взорвался германский академик. — Я извиняюсь, вьетнамцы веками кушают рис, но в растения не превращаются.
— А это не бред? — свирепо осадил его Малой указывая на столбы дыма. — А сгоревшая школа — не бред? А дыба в женском туалете — не бред?
— Потише, уважаемый полковник, — госпожа Целле непрерывно поправляла очки, они всё время упорно съезжали ей на кончик носа. Очевидно, была сломана дужка.
Гризли вдруг почувствовал к старухе неистовое отвращение. Он даже сам испугался, настолько сильным было чувство гадливости. Будто с трудом удерживал зажатую между колен бутылку шампанского со сдёрнутой наполовину пробкой. Он отчётливо увидел, что может произойти в следующую секунду.
Пробка вырывается из бутылки, он вскакивает, забегает в кабинет и хлёстко, наотмашь, бьёт глупую курицу по жёлтой сморщенной рожице. Её кепка падает на грязный пол, долбаные очки разлётаются по комнате, круглые линзы катятся, подпрыгивая, из носа лезут кровавые пузыри. А сама госпожа Целле из тайного ведомства завалится назад, со звоном приложится затылком о паркет, её мохнатая юбка задерётся, обнажая две пары колготок, одетых одни на другие.
Чтобы не заорать, Гризли схватился за спинку стула. Господи, только не это, лучше сразу убей меня, Господи! Вот так и становишься верующим. Лучше сразу шагнуть с крыши, как девчонки.
— При симбиозе, — увлечённо продолжала Рокси, — сосуществуют организмы со связанными физиологическими процессами. По крайней мере, я так это понимаю. Примеры приводить излишне, поскольку совершенно очевидно, что человек и дрянь в бумажных вёдрах, которую дети едят в кино, никак друг друга не дополняют.
— То есть дрянь заместила у них кусочек гена, мы верно поняли? — подал голос тонкий академик.
— Это всего лишь гипотеза, — быстро отозвалась Рокси. — Я не претендую на научное открытие.
— Мы все ни на что, кроме надёжного подвала, не претендуем, — ловко пошутил мистер Клеменс.
Гризли смотрел на жену сбоку и внезапно заметил седой волосок, выбившийся поверх рыжих прядей.
Седой волос. У Рокси седой волос… Новое потрясение заставило его забыть о вспышке ненависти к противным оппонентам.
— Хорошо, не симбиоз, — развивал мысль академик. Похоже, он с большим удовольствием пребывал в атмосфере учёного совета, совершенно не замечая, что за стенами института происходит резня. — А почему вы так легко отметаете вероятность отравлений, коллективного гипноза, чёрт подери?..
— Я не отметаю… — Рокси выдавила слабую улыбку. — Ничего я не отметаю… Результаты тестов распечатаны, вы можете ознакомиться…
— Но не все химики, и не все биологи! — огрызнулся доселе молчавший генерал с медицинскими значками в петлицах. — Так называемые результаты на шести листах звучат тарабарским языком для обывателя!..
— Хорошо, для обывателя я выражусь проще, — Рокси побарабанила пальцами по столу, сунула в рот очередную сигарету. — Вчера полковник Малой, который, как вы знаете, координирует работу экстренной комиссии, ознакомил нас с результатами вскрытий. Это не отравление и не психотропное оружие, поскольку у двадцати убитых подростков замечены явные признаки внешних изменений. Оволосение верхних конечностей и торса, сдвиги челюстных костей, ускоренное половое развитие… Вам этого мало?
— То есть это не оружие и вообще не война? — спросил кто-то. — Вы нас убеждаете, что нам посчастливилось жить в интереснейший момент истории, когда один сапиенс заменится на другого…
— Где вы видели там сапиенсов, коллега?
— Непонятно, к каким практическим выводам придут военные, — из своего угла заметил Клеменс. — Не станут же они стрелять по детям…
Гризли услышал далёкий нарастающий стон. Стеклянный мир начал сжиматься, превращаясь в сияющую труху. Очень скоро их всех погребёт под осколками.
— Вы что, не поняли? Они уже стреляют! — У Рокси запрыгали губы. — Но стрельба ничего не даст. Уличные банды сами уничтожат друг друга. А те, кто выживет, станут принципиально новым видом.
— Морлоки, — ухмыльнулся половиной рта академик.
У Гризли сердце провалилось в желудок. Опять это гладкое, скользкое слово.
— Но два разумных вида… — госпожа Целле поперхнулась.
— Вместе не уживутся, — кивнула Рокси.
— Значит — война? — приосанился генерал.
В кабинете снова поднялся гвалт. Гризли подумал, что взрослые, лишённые руководства, отличаются от детей только в худшую сторону. Они готовы бежать с корабля при первых признаках течи.
— Как ты сюда добрался? — перед ним стояла Рокси. — Кто тебя впустил? Почему у тебя голова в бинтах?
Гризли только глупо улыбался, вдыхая её запах. Потом он взял её за руку, и Рокси замолчала. Как будто её выдернули из розетки.
— Я боялся за тебя, — сказал Гризли. — Тебя показывали по телевизору, а потом перестали. Ты не берёшь трубку, и мама твоя тоже.
— Мама уехала. Кто-то обрезал провода, — неожиданно она потянулась погладить его по щеке. — Хорёк, что ты там натворил? С сотовой связью тоже беда, кажется, сломали часть ретрансляторов Тебя было почти не слышно.