Дети Темнолесья
Шрифт:
– Вполне естественное, дорогая кузина, – улыбнулся воин. – Наша тактика построена на скорости передвижения, точности маневра и магическом превосходстве. Следует развивать свои преимущества, сильная конница облегчила бы армии жизнь. Жаль, но в королевстве не хватает преступников для работы на заячьих фермах, иногда приходится организовывать целые походы для угона домашних зверей у орков.
Как и все эмпаты, к идее убийства животных дроу относились крайне негативно. Поэтому на немногочисленных фермах работали либо нарушители закона, либо те представители младших родов, способности которых слишком слабы для восприятия идущих от предчувствующих свою участь зверьков ощущений страха и боли. Попытки создания заменителей мяса, например колоний жуков, пока что не удовлетворяли требуемым критериям.
– Почему же в таком случае командующий оставил дома часть лошадей?
– Обстоятельства сложились… – Мужчина машинально прикоснулся правой рукой к ожерелью с белым жемчугом, висящему на шее.
Белый цвет означал победу в поединке чести с магом высокого рода. Многие дроу обзавелись такими украшениями задолго до Светлых походов на их земли.
– Светлые нас не любят. Большинство смирилось с существованием Темного Леса – теперь не приходится опасаться новой войны или серьезных пограничных конфликтов, посол королевы приглашен на заседания Благого Совета. Все это – политика. На личном, индивидуальном уровне светлые по-прежнему считают нас отбросами, преступившими через древние клятвы. Не все, конечно же, но многие. Положение меняется слишком медленно: старые стереотипы исчезают неохотно.
Князь Ариаллен не может не учитывать настроения вассалов и союзников. Они считают помощь Темнолесья пятном на своей чести. Раздаются голоса, призывающие погибнуть, но не встать в один строй с ворами и слугами Тьмы. Хотя консерваторов мало и их влияние с каждым заседанием Совета падает, князь решил не рисковать и поручил лорду Наргалу оборонять долину, расположенную достаточно далеко от основных сил светлых. Предполагается, что часть орды попытается прорваться этим путем. Долина зажата меж двух горных массивов, перевести через которые крупные силы невозможно, тем более конницу. Нам предстоит задержать орков и в то же время послужить резервом для основного войска владетеля.
– Что, если они выберут другой путь?
– Сомневаюсь: какая-то часть сил обязательно попробует прорваться. Впрочем, даже если светлые ошибаются в своих прорицаниях, подраться придется. Битва обещает стать крупнейшей за всю летописную историю – орки не собирали таких сил даже во времена Великих походов.
– Не слишком ли мало войск прислала в таком случае королева?
– Вполне достаточно, – заверил кузен. – Даже если орде удастся проломить линию крепостей, ей не позволят закрепиться. Арконис собирается нанести удар по Белому каганату, Совет собирает еще одну армию, – к сожалению, подкрепление не успевает подойти. Что ж, при самом удачном варианте именно опоздавшим свежим войскам предстоит отвоевать обратно часть захваченных орками земель.
Хозяев Чудовищ большинство дроу старательно избегали. Ходили упорные слухи о жутких ритуалах, в результате которых маги из высоких родов превращались в живой якорь для непознаваемых чуждых сущностей, издавна стремящихся прорваться в мир смертных и окончательно его уничтожить. Ритуал изменял молодых (Хозяевами всегда становились не достигшие трехсотлетнего рубежа дроу) аристократов, они теряли часть своих качеств и испытывали одно лишь ледяное равнодушие к окружающим. Некоторые поговаривали, что за силу приходилось расплачиваться душой.
Аласдиор не разделяла подобных предубеждений, во многом благодаря личному знакомству с двенадцатью Хозяевами. Причем трое являлись ее родственниками. Самые обычные дроу, правда, слегка помешанные на самоконтроле и никогда не снимающие Венца Бездны с головы. Сложный магический артефакт должен был сдержать иномировую сущность, если ей вдруг удастся подчинить разум носителя. Опасность считалась реальной: духи Бездны остро реагировали на сильные эмоции и использовали каждую возможность для атаки. Отчасти поэтому будущие Хозяева набирались из числа дроу с холодным, бесстрастным складом ума, редко испытывающих гнев, ненависть, любовь, каковые в силу расовых особенностей встречались нечасто. Точные критерии, по которым Гильдия магов отбирала потенциальных кандидатов, знали только высшие лорды королевства.
Лорд Итирран даже по меркам своих «коллег» считался затворником. Не принадлежи он к высокому роду, его назвали бы ненормальным, – благодаря знатному происхождению удалось отделаться ярлыком эксцентричного типа. Во-первых, он с самого детства посвятил себя изучению магии, с достойным лучшего применения упорством игнорируя остальные приличествующие аристократу пути. Разве что освоил, без особой охоты, обязательные «Три ветви без листьев» – искусство владения луком, копьем и мечом. После совершеннолетия он с легкостью поступил в Гильдию магов, но не стал проходить посвящения одной из великих сил, сознательно отложив выбор до лучших времен.
Во-вторых, молодой высокородный считался неплохим артефактором, причем отдавал предпочтение разработке простых заклинаний для нужд армии. Довольно редкое занятие в среде дроу, чьи мастера предпочитали создавать шедевры индивидуального пользования. Тем самым Итирран привлек к себе внимание Аркониса, использовавшего любую возможность усовершенствовать армейское вооружение. Магия позволяла тяжеловооруженным пехотинцам Темнолесья противостоять физически сильным оркам на поле боя, и немалый вклад в победу вносили оружейники. Доспех каждого пехотинца представлял собой один большой артефакт, защищающий владельца не столько за счет крепости материала, сколько искусством создателей. Индивидуальные щиты, усилители восприятия и мощи удара, аура страха, единая ментальная сеть, превращающая войско в единый организм под руководством командира, – вот далеко не полный список тех возможностей, которые даровались рядовому воину дроу его броней. Если же учесть искусство магов и лучников, становилось понятно, за счет чего темные побеждали многократно превосходящего противника. Полк тяжелой пехоты считался равным двадцати тысячам орочьих воинов, и раздавались голоса, призывавшие пересмотреть соотношение в сторону увеличения.
За последние двести лет старые доспехи постепенно заменяли: новые разработки сочли более эффективными. Несколько плетений, созданных Итирраном, попали в число новшеств, его стали называть не «Хозяином из рода Постигающих Истину», а «мастером Итирраном». Для молодого мага очень серьезное достижение. Особенно если учесть мнение некоторых старейшин Гильдии, назвавших его творения гениальными.
Основные странности лорда заключались в избранном образе жизни. Построив себе дом на самом краю родовых владений, он практически не показывался в столице, часто игнорируя даже семейные мероприятия. Никто и не предполагал, что он даст свое согласие на инициацию в качестве Хозяина Чудовищ. Тем не менее он прошел обряд слияния с духом, причем его поведение никак не изменилось – Итирран по-прежнему предпочитал общаться с родней посредством писем, творил странную волшбу и лишь изредка, по приказу принца-консорта, выезжал на поля сражений. Во время таких поездок он почти не реагировал на окружающих, лишь изредка с видом мученика отпуская язвительные замечания. Казалось, у него есть всего одно желание – чтобы его оставили в покое.
Именно с этим странноватым лордом сейчас и собиралась познакомиться молодая шаманка. Из всех Хозяев он оставался последним, кому она не была представлена, к тому же – нет смысла скрывать очевидное – леди стало интересно. Молва рисовала Итиррана кем угодно, но только не посредственностью.
– Откровенно говоря, высокая леди, сейчас не лучшее время для знакомства, – предостерег шаманку начальник охраны тринадцатого Хозяина, десятник гвардии Тарау. – Господин не успел перед отбытием закончить какой-то эксперимент и сейчас находится не в настроении.