Дети зимы
Шрифт:
Скоро Святки, загорятся праздничные огни, а солнце повернет на лето. Хепзиба знает, что в рождественском доме без детского веселья ее собственные силы станут слабеть. Уинтергилл-Хаус нуждается в новой жизни, иначе он рухнет. Теперь самое время открыть свое сердце для высшей воли и бросить вширь и вдаль сеть молитв.
Уинтергилл ждет появления еще одного дитяти зимы.
Но такому дитяти всегда грозит опасность, вздыхает Хепзиба. Если ее молитвы будут услышаны, ей придется прибегнуть к самым хитроумным уловкам для защиты невинной души от беспощадного огня Бланш.
Господи помилуй Уинтергилл.
Йоркшир,
1 фунт (450 г) яблок, лучше – брамли
1 фунт (450 г) сухофруктов (фиников, смородины, светлого и темного изюма)
8 унций (226 г) смеси нарубленной цедры цитрусовых
1 фунт (450 г) мелко нарубленного нутряного жира
1 фунт (450 г) тростникового сахара демерара, тертая кожура и сок 2 лимонов
2 унции (56 г) нарубленных орехов (например, миндаля – по желанию)
1 ч.л. молотых специй (имбиря, мускатного ореха, корицы)
4 ст.л. виски, рома или бренди (по желанию)
Мелко нарубите яблоки, добавьте лимонную кожуру и сок, смешайте в миске с сухофруктами. Добавьте цедру, орехи, специи, нутряной жир и сахар.
Полейте смесь спиртным, перемешайте и оставьте на ночь при комнатной температуре, накрыв тканью. Утром смесь перемешайте и подержите 1 час в теплой духовке.
Разложите начинку по чистым, сухим банкам, накройте ее кружками из воска, а сверху целлофаном или красивыми тряпочками и завяжите. Храните начинку для пирога в прохладном темном месте.
Получится около 6 банок по 1 фунту (450 г).
Саттон Колдфилд
Октябрь 2001 г
«Где-то там есть место для нас…» Кэй стояла между стеллажей супермаркета, завороженная звучавшей в ее голове мелодией из «Вестсайдской истории», пока на нее не наткнулась свекровь.
– Ой, вот ты где, Кэй… давай поторопись! Иначе снова опоздаешь к Иви, и она будет стоять одна возле школьных ворот. – Юнис была выше ее на голову. – Знаешь, у них тут специальное предложение – какая-то необыкновенная начинка для рождественского пирога…
– Боже, уже Рождество? – Кэй почувствовала, как в ней забурлила паника. Ведь только середина октября. Голова закружилась при мысли о близкой зиме. Взглянув на часы, она поняла, что надо спешить. Иви огорчится, если ее никто не будет ждать. Оплатив покупки, она покатила тележку на знакомую парковку, где десятки женщин перекладывали купленные товары в багажники. Юнис уже стояла возле дверцы машины и нетерпеливо смотрела на нее.
Как мне не хочется жить здесь, – подумала Кэй. После гибели мужа она жила в каком-то тумане, понимая, что им не место в доме его родителей. Не выходила из ее головы и летняя выставка живописи в Личфилдском соборе.
Впрочем, даже не выставка, а один из йоркширских пейзажей: овцы щиплют траву, присыпанную снегом; автор – Терри Логан. Она сразу перенеслась в Долины, в дом бабушки Нортон, где Кэй всегда проводила долгие летние каникулы. Ах, эти дали, серо-зеленые холмы и бесконечные мечтания на берегу ручья. Внезапно она ощутила прилив ностальгии по своему детству. Если бы только она могла вернуться туда, в тот фермерский дом, примостившийся высоко на холме; дом с горящими розовыми, оранжевыми и лиловыми стеклами, в которых отражалось низкое вечернее солнце, плывущее над снегами.
Усталые глаза Кэй болели от галогенных городских огней, проплывавших мимо. В ее душе, в самой глубине, бродила все та же навязчивая мысль. Кэй и сама не понимала, почему постоянно думает о доме над долиной. Что это значит? Может, там их что-то ждет?
Девять месяцев они жили в доме свекрови. Кэй устала от этого до предела. После жутких событий в Америке, случившихся в прошлом месяце, ей стало казаться, что в этом мире уже нет безопасных мест. Юнис опекала их как малых детей… Она делала все, чтобы удержать их возле себя, и Кэй терпела это ради Иви.
Теперь она вдруг почувствовала, что им пора начинать новую жизнь.
– Мне хочется жить среди холмов, – прошептала она со вздохом.
– Что-что? – Юнис Партридж повернулась к ней.
– Так, ничего, – ответила Кэй. – Я просто подумала вслух.
В холле Уинтергилл-Хауса зазвонил телефон. Пускай звонит, подумала Ленора Сноуден, подкладывая еще одно полено в камин. У нее не было настроения ни болтать с кем-то, ни делать начинку из сухофруктов для пирога. Зачем? Когда готовишься к Рождеству, ты как бы заворачиваешь остаток года в праздничную упаковку. А что ей заворачивать, кроме рогожки и золы?
Она раздраженно высыпала из корзинки на доску яблоки сорта брамли. Хмуро, без всякого энтузиазма уставилась на сухофрукты, на кусочки нутряного жира, коробку со специями, дешевый виски. И зачем только она мучает свои старые ноги и стоит на каменных плитах в бывшей кубовой. Когда-то тут кипятили воду для чая, гнали спирт, а теперь это ее личная кухня. Она вздохнула, прогоняя слезы.
Все равно надо что-то делать. Начинка пригодится филиалу Британского женского института для рождественской ярмарки. Ленора всегда отдавала ее и для деревенского школьного базара, и для бала пенсионеров. Пускай рухнул ее собственный мир, но ведь есть другие люди, которым сейчас еще хуже, чем ей. Например, Карен и ее мальчишки хоронят сегодня своего отца и кормильца. Нужно испечь для них пирог.
– Чтоб им пусто было, – пробормотала она, яростно работая ножом, словно хотела избавиться от огорчений последних месяцев. Никогда еще их долина не видела таких катаклизмов – бураны, паводки, снег отрезали их от мира на несколько дней. А тут еще проклятый ящур. Что только они не придумывали, чтобы защитить скотину, чуть ли не ежедневно производили дезинфекцию – и все напрасно.
Переделка амбара в жилой дом съела их последние сбережения. Они рассчитывали заработать в летние месяцы на туристах. Не тут-то было! Из-за ящура тропы были закрыты все лето, пустоши тоже. Туристы держались подальше от зараженных мест, а банк все равно требовал ежемесячные платежи. Так что все надежды на благополучие увяли, так и не расцветши.
Хрум, хрум… От злости она чуть не порезала себе палец. Вот сейчас, когда все было позади, когда они уже думали, что ящур обошел их стороной и овечки паслись на склонах, телефонный звонок от соседей разрушил все надежды.
– Нора, у нас забирают овец! К сожалению, заберут и у вас…
Ящур неслышно прокрался к ним по холмам несколько недель назад. Овцы Уинтергилла были обречены на уничтожение в рамках карантинных мер, но ведь и коровы тоже…
Ее глаза наполнились слезами при воспоминании о тех страшных часах. Ожидание аукциониста для оценки скота, весь этот цирк, когда по их полям топали ветеринары и солдаты. Фургоны, забиравшие трупы животных, угрюмые забойщики в белых комбинезонах, изнемогающие от жаркого солнца. Она смогла лишь принести всем чай, а потом спряталась в доме. Но звуки выстрелов до сих пор звучат в ее ушах. Она радовалась лишь одному – что ее муж Том не дожил до этого черного дня и не видел, как разрушается дело всей его жизни.