Детка, это не я
Шрифт:
Я смотрела как, сгорбившись, Райдер уходил, здоровой рукой поддерживая травмированное плечо.
Красотка переплела наши руки.
— Оставь его, Мэй. Просто прямо сейчас он весь наполнен болью. Брат проводит девяносто процентов своего времени на своем Чоппере, в дороге. Его плечо заставляет его находиться здесь в клубе как в клетке, и это убивает его. Видеть тебя со Стиксом — это тоже убивает его. Но твое внимание должно быть сосредоточено на Презе. Теперь ты его старуха. Райдер сам о себе позаботится. Мэй, пора становиться большой девочкой и жить той жизнью, которую ты выбрала для себя. Стикс — он През
Головное отделение? Опять я понятия не имела, о чем она говорила, но я поняла: она думала, что я должна быть сильнее, чем была в последнее время.
Я могла бы стать сильнее.
Медленно сделав глубокий вдох, я спросила:
— Что же нам теперь делать?
Красотка усадила меня обратно на диван. Я была зажата между ней и Летти.
— Ждать, — ответила она. — Мы просто сидим, ждем и молимся о том, чтобы наши мужчины вернулись целыми и невредимыми, — затем Красотка добавила: — А их сердца по-прежнему бились в груди.
***
Прошло больше двух часов, и братья один за другим возвращались. Но не Стикс. Каждый раз, когда распахивалась входная дверь, мышцы моего живота мучительно напрягались. Мои легкие, казалось, переставали работать и распадались от одного разочарования за другим, увидев лицо очередного мужчины, не моего мужчины.
Только один брат еще не вернулся — Кай. Я чувствовала, что, если уж кто-то и сможет его найти, так это он. Десять минут спустя, Кай вернулся с пустыми руками.
Стикса нет.
Именно в этот момент мое сердце, наконец, разбилось.
Кай ворвался в дверь так, словно за ним гнался сам дьявол. Он сразу же осмотрел помещение, его голубые глаза отчаянно искали лицо Стикса. Когда Кай понял, что его лучший друг отсутствует, безумие исказило его точеные черты лица.
Это было очевидно. Вот сейчас Кай поверил: мой Стикс, мой Ривер — его лучший друг, его брат — мертв.
Никто не говорил; братья и сестры почти не двигались. Гнетущая тишина повисла в комнате, каждый брат предполагал неизбежное. Большие часы «Харли Дэвидсон» громко тикали над баром, рассказывая нам, как время Стикса истекает. Палачи сидели в комнате на диванах и стульях, и все они уставились в пол... и ждали, просто ждали. Всё, что мы могли сделать — это лишь ждать.
Кай подошел ко мне, и Красотка уступила ему свое место. Она пересекла комнату и села Тэнку на колени, прижалась губами к его губам, они нежно обнялись. В этот момент я завидовала Красотке. Я смотрела, с какой любовью она гладит Тэнка по щекам, целует его голову. И Тэнк, он держал Красотку так, словно она была единственной женщиной в мире. Я поняла, вот так и ведет себя друг с другом влюбленная пара. Будет ли у меня так же со Стиксом? Возможно... возможно нет.
Коричневый кожаный диван просел, когда Кай устроился рядом со мной, и я подняла свою напряженную от беспокойства руку и положила на его; его рука была такой же напряженной.
Я подняла голову. Кай посмотрел прямо на меня и выпалил:
— Это я держал вас подальше друг от друга.
Пораженная его исповедью, я смогла только слегка нахмуриться. Кай заерзал в кресле, его взгляд метался от брата к брату, чтобы проверить: не слушают ли они, потом он снова посмотрел на меня.
— Я говорил ему, что ты не та девушка, которая ему нужна. Когда ты приехала, я сказал ему, что он просто эгоистично хочет тебя. Говорил ему, что ты не создана для такой жизни. Говорил, что ему следует остаться с Лоис и отпустить тебя. — Кай медленно покачал головой, словно раскаивался. — Я вел себя как проклятый козел по отношению к нему.
— Почему? — я сглотнула, чувствуя, как боль от его предательства крутится в моем животе. — Почему ты так говорил?
— Он моя семья, мой брат, и я лишил его шанса на счастье ради клуба. Бл*дь. Я давил на него. В его жизни уже и так достаточно дерьма из-за проблем с речью. Я думал, что, если он возьмет себе сучку с мозгами, промытыми каким-то там культом, это не очень-то поможет его репутации. Должна быть определенного типа женщина, чтобы быть с братом, не говоря уже о гребаном Презе. Был убежден, что ты не его женщина. Стикс попросил Райдера присмотреть за тобой... без особой охоты. — Кай опустил голову, подбородок коснулся груди, когда он уставился в пол.
— Я видел, как это убивает его — отпустить тебя. — Кай поднял наши руки и прижал к своему лбу. — Он принадлежал тебе с самого начала, я не понимал. Всё, о чем я сейчас могу думать, а что, если он не справится? Что делать, если он не вернется? Потом, бл*дь... — Он тяжело вздохнул, печально разглядывая меня.
— Он только что обрел тебя после чертовски долгих лет ожидания. Все это чертово время он говорил о тебе — сучке с волчьими глазами. Он годами искал этот забор. Он таскал меня с собой. Мы часами обыскивали леса вокруг Остина. Он остановил поиски, только когда мы вступили в войну с мексиканцами. Он надеялся. Его старик не говорил ему, где они тогда были, сколько бы он ни просил. Честно говоря, места, где мы хоронили трупы, постоянно менялись, и не думаю, что его старик мог припомнить. Потом его старик отправился в Аид и всё закончилось. Ни единого шанса найти тебя.
Мое сердце так сильно болело. Стикс искал меня много лет? Он жаждал увидеть меня снова, вернуться к маленькой сломленной девочке, с которой у него была мимолетная встреча одним летним вечером? Господи, я могу больше никогда не увидеть его, не почувствовать его прикосновений снова. Мне кажется, я не смогу справиться с такой болью в сердце.
— Мэй? — тихо позвал Кай.
Я сделала глубокий вдох.
— У тебя были свои причины держать нас подальше друг от друга. Ты хороший друг. Я знаю, он очень любит тебя.
Голубые глаза Кая расширились, он прошептал:
— Черт, сучка! Отрежь мои яйца. Поставь клеймо на задницу. Не нужно просто прощать такое дерьмо. Ты бы была с ним все это время, если бы не я. Бл*дь! И Лоис, вероятно, не погибла бы!
Я не отвечала. Не могла. Я онемела, молча ощущая страх, что Стикс мертв. Тот, за кого я так переживаю, уже мог быть мертв.
Половицы заскрипели позади нас, и я посмотрела через плечо, чтобы увидеть Райдера, который входил в комнату. На его усталом лице отразилось смущение, поскольку мы все сидели неподвижно, и в полной тишине. Когда смысл нашего молчания дошел до его сознания, лицо Райдера побелело. Все, что он мог сделать, это плюхнуться на барный стул. Несмотря на его разногласия со Стиксом, Райдер, казалось, искренне опустошен очевидной новостью.