Детонация
Шрифт:
Беспорядочные крики на итальянском заставляют меня потянуться за полуавтоматическим пистолетом, спрятанным в брюках. У меня руки чешутся вытащить его. По комнате разносится эхо выстрелов. Мэдди вздрагивает в моих объятиях от этого звука. Я крепче прижимаю ее к себе, обхватывая пальцами рукоятку пистолета.
— Грейсон, что это было? Там мои родители, — говорит она напуганным голосом.
Мэдди дрожит, прижавшись к моему телу, как осиновый лист.
Это обычный день моей жизни.
— Я проверю, как они. Я собираюсь уйти. Ни при каких обстоятельствах
Она кивает, по ее лицу текут слезы.
— Солнышко, это то, чему меня учили. Я собираюсь пойти туда, устранить проблему, а потом отвезу тебя домой.
Мне нужно, чтобы она оставалась сильной. Я не могу допустить, чтобы она подверглась опасности.
— Что, если тебя ранят? — шепчет она.
— Этого не будет. У них не получится, детка, — я подмигиваю и быстро чмокаю ее в губы, вытаскивая пистолет из-за пояса.
Ее глаза расширяются, когда она замечает полуавтоматический пистолет в моей руке.
Я выбегаю из ванной и смотрю в сторону главной двери, ведущей в ресторан, ожидая и прислушиваясь. Мне нужно знать, сколько здесь этих хуесосов, прежде чем я что-либо сделаю в комнате, полной ни в чем не повинных мирных людей.
— Сэр, пожалуйста, нам придется вызвать полицию, если вы не опустите оружие, — умоляет официантка мужчину.
Я предполагаю, что здесь есть только один.
— Ева, убирайся нахуй отсюда. Что, по-твоему, ты делаешь. Ты чертовски глупая женщина, — кричит мужчина с сильным итальянским акцентом.
Вздохи наполняют комнату, когда он подходит ближе. О, а вот и план.
Она вспыльчивая женщина, которая отказывается слушаться своего кузена. Я неоднократно осматривал это заведение. Выбрал идеальный столик, возле туалетов. Моим планом было выйти в туалет, но не с Мэдди. Она стала приятным отвлечением.
Я стою тихо, прислушиваясь к шагам. Как только они приблизились ко мне, я распахнул дверь и схватил невысокого итальянца за горло. Страх вспыхивает в его глазах, когда он беспомощно пытается поднять свой пистолет так, что я смотрю прямо в дуло. Его руки дрожат, когда я крепче сжимаю шею.
Он не выстрелит в меня по тем же причинам, по которым я не убил его на месте. Слишком много свидетелей.
— Я, блядь, так не думаю, — выплевываю я, в моем тоне сквозит жестокость.
Как бы мне ни хотелось вышибить ему мозги, я не могу. По крайней мере, не здесь. Я здесь, чтобы передать сообщение, потому что, очевидно, сжечь дотла их склад с тремя людьми и украсть обратно нашу партию кокаина было недостаточно. Они оказались достаточно глупы, чтобы отомстить, забрав Нико.
Я выбиваю пистолет из его руки своим, и он со звоном падает на пол. Вытаскиваю лезвие из заднего кармана и подношу его ко лбу. Я вдавливаю его достаточно глубоко, чтобы проколоть кожу. Из раны сочится алая струйка. Я провожу ножом по его лбу и спускаюсь к щеке, одновременно разрезая плоть. Он втягивает воздух, прикусывая губу. Он начинает дрожать в моих руках.
Теперь он моргает
— Ты расскажешь Марко, насколько легко было подцепить одного из членов его семьи, и ты не смог меня остановить. Если он продолжит, мы заберем всех, кто ему дорог, одного за другим. У него есть двенадцать часов, чтобы вернуть Нико целым и невредимым. Если ты этого не сделаешь, тогда попрощайся вон с той красоткой Евой, — говорю я, кивая на невозмутимую Еву, грызущую свои наманикюренные ногти.
Я выбиваю у него оружие и отпускаю его. Он хватается за горло и глотает ртом воздух. Он кивает, разворачивается на каблуках и выбегает из ресторана.
Родители Мэдди смотрят на это в ужасе. После двух минутного общения с ее матерью я уже могу сказать, что она мне не нравится. Я так понимаю, именно из-за нее Мэдди выбежала из-за стола в слезах. Я помню, как однажды Сиенна рассказывала Келлеру о том, как она беспокоится за Мэдди. Казалось, она думала, что мама Мэдди оказывает на нее слишком сильное давление, требуя, чтобы она нашла парня и вышла замуж.
Я считаю, ей повезло избежать замужества.
Я делаю глубокий вдох и натягиваю улыбку, ради Мэдди. Но, черт меня раздери, если я позволю ей пойти с ними домой. Они не заслуживают такого лучика света, как Мэдди, если они так с ней обращаются.
Когда я подхожу к их столику, ее мама натянуто улыбается, но глаза выдают ее. Она боится меня. Как и должно быть.
— Мистер и миссис Питерс, — приветствую я их, протягивая руку.
С моих пальцев капает кровь, поэтому я быстро вытираю их о штаны и снова протягиваю руку. Отец Мэдди, несмотря на то, что выглядит испуганным, пожимает ее.
— Роберт, — отвечает он.
— Грейсон, не так ли? Ты знаешь, где Мэдди? — ее мама спрашивает покровительственным тоном.
— Она в безопасности. Я отвезу ее домой.
— Мы не можем позволить ей вернуться домой с этим сумасшедшим. Ты видел, что он только что сделал? — ее мама кричит на Роберта.
— Уверяю тебя, со мной она более чем в безопасности. Я не спрашивал разрешения. Приятного вечера, — говорю я, желая уйти от этого изматывающего разговора и вернуться к Мэдди.
Я поворачиваюсь к туалетам, быстро подмигивая Еве и проходя мимо. Ее рука взлетает и ловит мои пальцы. Я немедленно убираю их от ее прикосновения.
— Ты знаешь, мне все равно, что говорит мой кузен. Давай, сядь, выпей со мной, а позже сможешь трахнуть меня, — мурлычет она, каким-то странным образом скрещивая ноги, чтобы соблазнить меня.
— Нет, спасибо, — отвечаю я, оставляя ее с открытым ртом.
Я направляюсь к туалетам и толкаю дверь. Меня охватывает внезапное желание добраться до Мэдди.
— Солнышко, это я. Можешь выходить.
Замок щелкает, и она выскальзывает из дверного проема, ее глаза опухли и покраснели, макияж стекает по лицу. Ее глаза встречаются с моими, а затем блуждают по моему телу, словно оценивая, действительно ли я здесь.