Детонация
Шрифт:
Черт возьми, я люблю ее.
— Будь хорошей девочкой ради меня и оденься. Нам нужно уходить. Я думаю, это может быть даже лучше, чем секс.
Она задыхается от ужаса.
— Не называй меня хорошей девочкой, если не хочешь трахнуть меня, Грейсон. Ты же знаешь, что я промокаю насквозь.
Срань господня.
Фен с жужжанием возвращается к жизни.
Похоже, я переодеваюсь в другой комнате, поскольку это единственный способ устоять перед этой соблазнительницей. И мы не пропустим этот сюрприз.
ГЛАВА 31
МЭДДИ
"Бентли"
Грейсон выходит из машины, обходит ее и открывает мою дверцу, выглядя сексуально, как никогда, особенно сегодня вечером в черном костюме, свежей белой рубашке и черном галстуке. Мое черное облегающее платье заканчивается чуть выше колена, что ограничивает мои движения. Грейсон, какой же он джентльмен, протягивает мне руку, чтобы я не упала, когда встаю.
В воздухе ощутимый холод. Я думала, что будет немного теплее, ведь почти апрель. Я рада, что он взял мне кожаную куртку. Мы проходим мимо маленького паба и переходим улицу, направляясь к лужайкам прямо перед большим колесом.
— Ух ты, только посмотри.
— Сногсшибательно – отвечает он, глядя только на меня, что заставляет меня покраснеть.
— Ты готова посмотреть на Лондон с неба?
— Ни хрена себе, он закрыт, не так ли?
— Не для нас, Солнышко.
Он подводит нас к металлическим перилам, где ждет молодой парень. Он открывает красную веревку, чтобы пропустить нас на платформу. Темза мерцает огнями, а горизонт искрится. Это поистине очаровательно.
Открытая стеклянная капсула ждет нас на подиуме. Слезы наворачиваются на глаза, когда я смотрю на открывшееся передо мной зрелище. Капсула освещена мерцанием свечей в фонарях. Деревянный пол усыпан лепестками красных роз.
— Грейсон – всхлипываю я, закрывая лицо руками.
Он крепко обнимает меня.
— Детка, в чем дело?
— Я... я просто не могу поверить, что ты сделал все это для меня – мне удается выдавить из себя.
— Эй, посмотри на меня, – он делает шаг назад, крепко держась за мои плечи, — ты заслуживаешь всего мира. Я обещал тебе, что буду стараться изо всех сил, чтобы дать тебе это. Я всегда буду. Так что привыкай к этому, я не планирую останавливаться.
Я бросаюсь в его объятия, обвиваю руками его шею, его руки обхватывают мою задницу, чтобы прижать меня к нему.
Все мерцает у меня за спиной, но все, на чем я могу сосредоточиться, – это этот человек. Человек тьмы – единственный, кто несет мне свет. Это может быть неправильно; он может быть несовершенным.
Но он мой, и я люблю его.
— Я люблю тебя, Грейсон – шепчу я ему в щеку.
— Ты украла мою реплику.
— Что ты имеешь в виду?
Мое сердцебиение учащается, мои потные руки почти пульсируют.
— Вот что я хотел
— Все в порядке. Ты можешь сделать это сейчас.
— Я люблю тебя.
Мое сердце замирает. Слава гребаному Богу.
— Я люблю тебя больше всего на свете. Ты мой дерзкий солнечный лучик. В тот момент, когда я увидел тебя, я понял, что мне крышка. Я не знаю, почему мы так упорно боролись с этим. Но я рад, что мы сдались.
— Тааак, это делает меня твоей девушкой?
— Ты можешь быть кем захочешь. Ты для меня все. Я серьезно, я сделаю для тебя все.
Мое сердце не выдержит такого количества любви. Оно на грани воспламенения. Чувство завершенности захлестывает меня. Как будто вселенная дала мне вторую половину моей души. Моя недостающая часть.
— Хотя, я не уверен, как твоя мама это воспримет. Он хихикает, — я не совсем тот принц, который подходит для ее принцессы.
— Что ж, это хорошо, я не хочу скучного принца. Я хочу, чтобы злодей трахал меня, как шлюху, говоря, что любит меня. Мне надоело жить ради всех остальных. Я хочу только тебя. Только тебя.
— Злодеи все равно умеют трахаться гораздо лучше.
Черт возьми, сколько времени требуется этой капсуле, чтобы развернуться?
— Ты можешь напомнить мне позже, – поддразниваю я.
— Как ты думаешь, зачем я нанял весь этот чертов Лондонский глаз?
— Как ты узнал, что я собираюсь сказать, что люблю тебя в ответ? – спрашиваю я, прикусив нижнюю губу.
— Потому что ты ни за что на свете не сможешь это отрицать, – он хватает меня за руку, прежде чем я успеваю ответить, и ведет нас в капсулу.
— Видишь, где-то в тебе есть немного романтики, – я поворачиваюсь к нему и толкаю в грудь. Он обхватывает мои пальцы и подносит их к своим губам. Двери за нами закрываются, и пол содрогается, когда мы начинаем двигаться.
Он берет мой указательный палец в рот. Я отвожу взгляд от мерцающего горизонта, пока он посасывает мой палец. Я вытаскиваю его и провожу по его подбородку, затем по горлу. Я ослабляю его галстук и начинаю расстегивать рубашку, пуговицу за пуговицей, до самого пояса. У меня чуть слюнки не текут, когда эти трайбл узоры татуировок проглядывают сквозь прореху.
Я опускаюсь на колени и расстегиваю штаны, освобождая его огромный член. Я никогда не видела ничего подобного. Я провожу языком по головке, всасывая соленую жидкость.
Когда я беру его в рот, до самого горла, я закрываю глаза, когда они начинают слезиться.
– Если ты не давишься, значит, ты делаешь это неправильно, — говорит он хриплым голосом, и я опускаю голову еще ниже, делая все возможное, чтобы не подавиться.
— Посмотри сюда, Солнышко. Я хочу видеть, как ты давишься моим членом. Может быть, позже я задушу тебя своими руками.