Детонация
Шрифт:
Черт.
Я пытаюсь прицелиться в него. Ублюдка там нет. Когда я поворачиваю голову в сторону туалетных комнат, я вижу фигуру, выбегающую из двери, но, прежде чем я успеваю выстрелить, комната вокруг меня превращается в хаос, раздаются пронзительные крики, тела отчаянно мечутся.
— Грейсон!
Я не могу, черт возьми, умереть здесь; я не могу оставить ее беззащитной.
Свободной рукой я хватаюсь за рубашку. Теплая жидкость просачивается сквозь кончики пальцев. Черт. Комната кружится, боль поглощает каждую мою мысль.
Нет.
Изо всех сил, что у меня есть, я хватаюсь за ее стул, чтобы удержаться на ногах. Я знаю, что это нехорошо. Я чувствую, как тепло разливается по моим рукам. Но я все еще стою на ногах. У меня есть время увести ее отсюда.
— Мэдди, нам нужно уходить, – выдыхаю я.
Она сует мне в руку хлопчатобумажную ткань, и я прижимаю ее к пулевому ранению.
Она обнимает меня за талию. Звук ее рыданий разрывает меня на части. Стиснув зубы, я ковыляю вперед, изо всех сил стараясь не наваливаться на нее всем своим весом. Когда мы выходим на улицу, у меня перед глазами вспыхивают синие огни.
— Дальше по переулку, – выдавливаю я.
Мы резко сворачиваем налево, и я вздрагиваю. Это самая длинная прогулка в моей жизни. Кажется, что каждый шаг приближает меня к аду. Мэдди продолжает говорить мне, что со мной все будет в порядке, но паника в ее голосе на самом деле не приносит мне особого утешения.
К тому времени, как мы добираемся до машины, я тяжело выдыхаю и хлопаю рукой по крыше своей "Ауди". Мэдди роется в моем пиджаке, пока я не слышу звяканье ключей. Она открывает пассажирскую дверь и помогает мне забраться внутрь. Как только я сажусь, я откидываю спинку сиденья и распахиваю пропитанную кровью рубашку. Я пытаюсь нащупать пулю. Это не вышло с другой стороны; это, черт возьми, застряло где-то там.
— Грейсон, все будет хорошо.
Полагаю, если мне суждено умереть, то, по крайней мере, со мной будет мое солнышко.
— Просто останься со мной, Грейсон.
— Я чертовски люблю тебя, Солнышко.
ГЛАВА 42
МЭДДИ
Я везу нас в больницу. Теплые слезы струятся по моему лицу. Это самое долгое путешествие в моей жизни. Не знаю, как я не разбила его драгоценное детище.
Все это время мое сердце билось где-то в горле.
Грейсон прикрывает рану скатертью, которую я сорвала со стола, но кровь все еще сочится по его животу.
— Грейсон, детка, останься со мной.
Он простонал в ответ.
— Не смей, блядь, умирать у меня на руках. Ты только что предложил мне вечность. Не отнимай это у нас.
— Я чертовски люблю тебя, Солнышко, – прохрипел он, и я едва узнала его голос.
— Нет, не делай этого. Пожалуйста.
Я всхлипываю, сжимая его бедро.
— Останься со мной, пожалуйста. Я умоляю тебя.
— Грейсон! – паника в моем голосе очевидна.
Он тяжело дышит, но не отвечает.
— Грейсон!
Ничего.
Я подъезжаю
— Кто-нибудь, помогите мне, в моего парня стреляли!
Ко мне подбегают трое мужчин, один тушит сигарету.
— Он в машине.
Я прерывисто вздыхаю, когда другой выносит носилки. Они втаскивают его безжизненное тело на носилки и спешат ко входу.
Я подбегаю и закрываю за ними дверь, но не раньше, чем протягиваю руку к центральной консоли и хватаю его телефон и ту черную коробочку с кольцом, которую подобрала с пола ресторана. Я следую за ним через стеклянные двери.
— Мисс, вам придется подождать нас здесь. Его везут прямо в реанимацию.
Я замечаю туалет в конце зала ожидания. Я бегу туда, захлопывая за собой дверь. Я кладу телефон и коробку на кафельный пол, поднимаю крышку унитаза и опорожняю содержимое желудка. Закончив, я спускаю воду и сажусь на пол.
С ним все будет в порядке.
Его телефон начинает звонить на полу рядом со мной, и на экране высвечивается имя Луки.
— Ты сделал это? – Голос Луки гремит в трубке.
Возможно, он говорит о помолвке.
— Л-Лука, в него стреляли.
Он чертыхается, прежде чем спросить:
— Где ты, Мэдди?
— Больница Сейнт Люк Рузвельта.
— Мэдди, мне нужно, чтобы ты выслушала меня очень внимательно.
— Хорошо.
— Я буду там через пятнадцать минут. А пока не выпускай Грейсона из виду.
— Он в операционной, Лука. Я заперлась в туалете.
— Черт!
— Ладно, Мэдди. Я уже в пути. Просто оставайся на месте. Мы должны обеспечить твою безопасность. Держи дверь на замке, и я постучу к тебе, когда буду там.
— Лука, что, если он умрет?
Я пытаюсь втянуть воздух, но это бесполезно.
— Мэдди, все будет хорошо. Грейсон не сдастся без боя. Он сделает все, чтобы вернуться к вам обоим. Скоро увидимся.
Я вешаю трубку и кладу телефон обратно на пол рядом с собой. И жду.
Стук в дверь ванной заставляет меня вздрогнуть.
— Мэдди, это я, – по какой-то причине это успокаивает меня. Знать, что Лука здесь, чтобы присмотреть за нами обоими.
Я поднимаюсь на ноги, не забывая о коробочке и телефоне, и открываю дверь, заглядывая внутрь, чтобы увидеть, как его налитые кровью зеленые глаза смотрят на меня.
Я толкаю дверь и бросаюсь ему на грудь, обвивая его руками. Его тело напрягается, затем я чувствую, как он расслабляется, возвращая объятия. Грейсона здесь нет, чтобы надрать ему задницу за то, что он прикоснулся ко мне прямо сейчас. И мне, блядь, нужны объятия. Я крепче сжимаю его мускулистое тело и зажмуриваю глаза.
— Ш-ш-ш, все будет хорошо, Мэдс, – бормочет он.
Его сердце бешено колотится, несмотря на спокойный тон.
— Они проводят нас в его палату. Его еще некоторое время будут оперировать, но мы можем подождать его там.