Шрифт:
Дисклеймер:
все персонажи в этой книге являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми совершенно случайно.
Дело, как вы понимаете, в том, что в полицейском государстве статью 137 УК РФ никто не отменял! Погуглите на досуге, отличная и забористая статья!
Предисловие
Я родился на Урале в 1981 году на стыке времен, изменений, тектонических сдвигов. Детство у меня было вполне среднестатистическим, нельзя сказать, что я был избалован, но и люмпен-пролетарской простоты и убогости я никогда не ощущал. Родители у меня обычные служащие: папа
Сейчас мне под 40 лет и в связи с накрывающим меня кризисом среднего возраста, я начинаю копаться в себе и искать причины моих жизненных неудач. Именно так психологи работают со своими клиентами, пытаясь вытащить в воспоминаниях детские травмы, ставшие основой девиантного поведения. А оно во мне, разумеется, есть и довольно часто мешает в повседневной жизни. Отмотав половину (хотелось бы надеяться, что не меньше) своего жизненного срока, я бы хотел поделиться своей историей с читателем, у которого возможно есть дети. Мой совет: не калечьте собственных отпрысков, разговаривайте с ними, будьте им друзьями, пресекайте любые попытки психологического насилия и унижения в школе, иначе в их взрослой жизни (тем, кто доживет) придется очень туго.
Несправедливости вокруг очень много, и полезно узнавать это с детства, разрабатывая навыки противостояния лжи, унижению, насилию. Если сравнивать с вакцинопрофилактикой, то каждому необходима прививка для выработки пожизненного иммунитета от зла и ненависти. Но каждая вакцина должна иметь строгую дозировку, иначе организм может и не справиться.
В принципе, я очень благодарен жизни за то, что она меня потрепала, не сильно, но очень запоминающе. Все-таки судьба меня оградила от изнасилований, надругательств, серьезных побоев. Мне удалось не сломаться и справиться с поворотами судьбы, чего не скажешь о многих моих одноклассниках, некоторые из которых спились, обдолбались наркотиками, шагнули вниз с балкона квартиры, опустились на самое днище. Им не удалось выжить, а обидчикам, которые нас морально изничтожали морально, удалось. В этом сборнике новелл я буду назвать реальные имена и фамилии, чтобы эта ответка довела их до инсульта, вот прямо как в восхитительном английском фильме «Смерть Сталина». Я посвящаю этот сборник вам, уважаемые работники образования, повстречавшиеся на моем пути, я желаю вам закончить вашу жизнь на полу в собственной моче и кале, ровно так, как это было с Иосифом Виссарионовичем, которому вы ловко подражали в самоутверждении за наш счет.
Приятного прочтения!
Глава 1. Детский сад и моя первая и последняя воспитательница
В 1986 году мы получили трехкомнатную квартиру в Крылатском. В те времена это была окраина Москвы без метро, застроенная типовыми панельными 17-ти этажными домами, в нашем случае серии п-44. Мне досталось место в детском саду в 200 метрах от нашего дома, тоже типовой панельной постройки высотой в 2 этажа.
Козлова Екатерина Григорьевна, воспитатель нашего детского сада – человек отчаянно жестокий по отношению и к чужим детям, и к собственному сыну. Сына ее звали Саша, он учился в школе и после занятий приходил к нам в сад делать уроки и ждать, пока мама освободиться от воспитания нас. Каждый раз Екатерину Григорьевну что-то раздражало в собственном сыне, она обзывала при нас его идиотом и дебилом, грозилась, что из него ничего путного не выйдет, что он тупой, и в назидание нам, очень просила не быть такими же как он. Еще Саша не выговаривал «р», и каждый раз коряво произнесенное им слово «литература», вызывало просто приступ бешенства у нашей воспитательницы. Позже я выяснил, что Саша вынужден был приходить в сад, так как он воспитывался без папы, и идти после школы ему было некуда, кроме как в адский котел маминой нечеловеческой ненависти.
Екатерина Григорьевна сразу показала нам, что она нас ненавидит от всей души. Любой косяк с нашей стороны – будь то нежелание лежать с закрытыми глазами во время тихого часа или разглядывание писек в туалете, заканчивался экзекуцией, в большинстве случаем ударом по копчику.
Процедура была проста и незатейлива: провинившийся должен был повернуться задом и получить смачный удар по заднице прямой наводкой вытянутой ноги, на которой было надето сабо московского производственного объединения «Заря». Если кто не в курсе, то это объединение производило много товаров народного потребления, включая обувь на высокой деревянной подошве.
«Откуда я это помню?» – спросите вы. Отвечу: я не раз получал от Екатерины Григорьевны прямо в копчик, она, признаться, обладала отличной меткостью. Было это очень больно и кондовый деревяный материал, из которого ее тапки были сделаны, мне близко знаком с самого детства. Ну, а логотип «Заря» красовался сбоку подошвы этой обучи и отлично бросался нам всем в глаза в качестве инструмента наказания. А когда значительно позже на мой день рождения мне подарили шагомер того же объединения «Заря», то со мной случилась страшная истерика.
Екатерина Григорьевна всем давала клички, как я уже говорил, ее сын Саша, был дебил и идиот, остальные же сравнивались с дикими животными. Прозвища своих товарищей по несчастью я помню смутно, но моя кликуха мне отложилась в памяти навсегда: я по версии Екатерины Григорьевны почему-то был «ехидной». Мне пришлось быть свидетелем, как она меня распекала, передавая свою смену другой воспитательнице, приговаривая, показывая на меня: «вот этот вот – ехидна, вот прям вылитый, ехидны такие». Уже с детских лет я имел полное представление, как выглядит этот зверек. В принципе, с высоты прожитых лет, я понимаю, что какое-то сходство есть.
Однажды зимой, когда было очень много снега, мы всей группой лепили снеговика. Получился он у нас выше, чем мы сами. После чего, акварельками мы стали раскрашивать снеговика в разные цвета. Старались, как могли, под чутким руководством Екатерины Григорьевны, в тот день находящейся в отличном расположении духа. Вдруг неожиданно для себя, я поскальзываюсь и падаю, рефлекторно, хватаясь за снеговика. Все наше произведение искусства разрушается, дети страшно рассорены, а Екатерина Григорьевна, даже не уточнив, все ли со мной в порядке, обвинила меня, что упал я специально, разрушив вдрызг коллективное творчество, нагнетая это все фразами, обращенными другим детям: «вот он виноват, он, ехидна поганая». Эта же версия была озвучена моему папе, который пришел меня забирать. Так как доверия мне было больше, папа убедился, что я не обманываю, утверждая, что падение было случайным. Но для этого пришлось показать на месте разрушенного снеговика реконструкцию того, что произошло. Своего рода мой первый следственный эксперимент. Порицания никакого не последовало, но уже с детских лет я сторонюсь коллективного творчества, дабы не быть незаслуженно обвиненным во всех смертных грехах. Кстати, снеговик Олаф из мультика, мой самый нелюбимый персонаж.
Однажды после тихого часа, Екатерина Григорьевна выстроила нас кругом возле деревянного шкафа. По воцарившейся томительной тишине, мы понимали, что будет серьезный разговор. «Вы знаете, что это?» – спросила она, указывая на непонятный знак, нарисованный синей шариковой ручкой прямо на боковой панели шкафа. Никто из нас, конечно же, этого не знал. «Это свастика» – загробным голосом сообщила нам Екатерина Григорьевна, – «фашистский знак, который нельзя рисовать ни при каких обстоятельствах. Узнаю, кто это сделал – по стенке размажу». В этой тишине мы разошлись, ничего не поняв, что именно это за знак и почему его нельзя рисовать. Время было идти на прогулку, и мы благополучно забыли об инциденте со шкафом.
Вывалили мы на прогулку всей гурьбой, стоял зимний морозец, снега навалило много. У меня была подружка Анечка, с которой я уселся рисовать узоры прямо на снегу. Черт меня дернул изобразить тот же знак, что мы все видели на шкафу, ведь интересно, что же будет дальше. А дальше было неожиданное появление Екатерины Григорьевны с тыла с криками: «понятно теперь, кто на шкафу это нарисовал». Мое сердце просто ушло в пятки, я думал, что после такого преступления мне точно не жить. Своими сапогами той же фирмы «Заря» она остервенело стрела мои художества, меня силой посадила на веранду, и сказала: «Все, ехидна, доигрался ты!».