Детский сад-9
Шрифт:
– Из-за того ветра?
– ухмыльнулся Ивар.
Коннор мягко повернулся к нему лицом. Улыбнулся так, что ухмылка мгновенно слетала с лица мальчика-некромага.
– Нет. Не из-за ветра.
– А… почему?
– Потому что не хочу, чтобы у меня был брат - подлец.
– Он выждал, когда его слова дойдут до понимания Ивара, и добавил: - Я не хочу, чтобы у меня был брат, к которому нельзя поворачиваться спиной. До сих пор у меня были братья, которым я доверял. Теперь появился кое-кто, кто пытается быть моим братом, но кому я не доверяю. Поэтому мне хочется,
В полутёмной от серых октябрьских сумерек комнате стало тихо-тихо… Коннор ждал. Спросит Ивар - не спросит, почему Коннор может умереть?.. Братья сидели, затаившись - так, словно в комнате, кроме них двоих, больше никого не было…
– Почему… - выдавил Ивар.
– Почему ты умрёшь?
– От обиды, что у меня такой брат, - не сразу и бесстрастно ответил Коннор. И уже в спину уходящему мальчику-некромагу спокойно сказал: - Завтра я получу свою память. И сумею избавить тебя от чёрных корней.
– Откуда?!
– дёрнулся назад, в комнату, Ивар.
– Откуда ты знаешь, что корни?..
Но Коннор только молча смотрел на него, и мальчик-некромаг быстро ушёл в коридор, с треском хлопнув дверью.
– Жестоко, - тихо сказал Мирт.
– Может, ты зря с ним так? Может, он не думал…
– Он старше Мики и Колина, - напомнил мальчишка-некромант.
– Но они никогда не били мне в спину. Не наносили удара, когда я этого не ожидал. Такое трудно простить.
– Ты в с-самом деле реш-шился?
– Юный дракон смотрел очень серьёзно.
– Ривер только что сказал, что он и Трисмегист придумали ритуал, основанный на моей крови и предметах, которые “знали” меня довоенного. Той машинки и камня хватит. Я устал от всего связанного с Иваром. Пусть я забуду всё, что было в этой жизни… Но у меня останутся мои братья.
– Он слабо улыбнулся мальчишкам.
– Я буду слышать вас и видеть ваши сны. Вы напомните мне о главном. О том, что я ваш брат. Мне кажется, в том возрасте я знал многое о магии. Я увижу наши линии, которые нас объединяют. И не буду чувствовать себя… одиноким.
– Потерять пять лет… - прошептал Мика.
– Забудь. Может, ещё и не потеряю… Сейчас у нас есть конкретная цель - съездить в пригород, в приют, и найти вещи Малачи, а среди них сумку Ивара.
– И всё-таки… - медленно сказал Колин.
– Коннор, тебе не страшно?
Он не стал оборачиваться, чтобы взглянуть на мальчишку-оборотня, только ссутулился, а потом пожал плечами.
– Страшно. Но это… опыт. И когда-то пришлось бы его пройти. Ивару страшней. Мы не знаем, что будет с ним дальше. Пока он справляется с корнями. Но помалкивает о том, что знает про них. И собирается уйти. Насколько я понимаю, он знает, что будет с ним, если заклятие чёрных корней останется с ним. Может, поэтому он так злится на меня, что я единственный, кто может помочь ему, но не хочет.
– Но ведь он знает, что Трисмегист может обойтись и без твоей памяти!..
– не выдержал Мирт.
– Селена бы сказала, что это психология, - вздохнул Коннор и улыбнулся.
– Да ладно вам! В конце концов, что произойдёт, если память откажет мне? Меня
Почти не замеченные из-за подступающего вечера, они сели в машину - Коннор за рулём. В гробовом молчании проехали по деревне, выехали на луговину и двинулись к мосту через речку. Мальчишка-некромант сидел насупленный. Как прервать гнетущее молчание - не знал, но начинал злиться всё больше… Вскоре поднялись на дорогу, ведущую к пригороду, и, тут, наконец, Мика вдруг не сказал:
– Кончай головы нам морочить, Коннор! Ты же сам нам сказал о словах Трисмегиста! Чем больше найдётся вещей, связанных с определённым временем, тем быстрей ты всё вспомнишь сам! Так вот… Если после ритуала ты забудешь всё: и Тёплую Нору, и нас, и всех остальных - Тёплая-то Нора никуда не денется! И ты никуда не денешься - всё вспомнишь, потому что вокруг будет всё наше, а значит - твоё!
– Я и забыл об этом!
– удивлённо сказал Хельми.
А Колин выдохнул с таким облегчённым подвывом, что братья расхохотались. А когда устали от хохота, Мирт вытер мокрые от слёз глаза и мечтательно сказал:
– А ведь это здорово! Мы снова можем думать о будущем так же легко, как раньше! Не надо нервничать, что завтра всё будто провалится куда-то непостижимо. Коннор, ты рядом - и это… - Он попытался найти какое-то слово, а потом, смеясь, махнул рукой.
Машина мчалась к мосту, когда Хельми внезапно сказал:
– Коннор, а ты уверен, что Ивар вс-сё понял? Из того, что ты только что ссказал ему на манс-сарде?
– Теперь я тебя не понял, - удивился мальчишка-некромант.
– А я сообразил, - задумчиво сказал Мирт.
– Чтобы Гарден меня понимал, первые два года мне пришлось объяснять ему многое так, как будто он совсем малыш. Как Селена сказала бы - на пальцах. И то - Гарден меня не всегда понимал.
– Сравнил, - сердито пробормотал Коннор.
– Гардена - с Иваром.
– Хельми прав, - вступил Мика.
– Коннор, не обижайся, но, по-моему, ты общаешься с Иваром как с равным всем в Тёплой Норе… ну это, по интеллекту или по… ну, я не знаю, как сказать!
– Вот-вот!
– подхватил и Колин.
– Я так иногда с Ирмой разговариваю. Она на меня, как на дурачка, смотрит и говорит: “Хватит выпендриваться! Я тебе не твои братья или учителя, чтобы со мной так говорить!” И я понимаю, что она не понимает меня.
– Так. Теперь и я чувствую себя дураком, - спокойно сказал Коннор.
– Объясните же мне на пальцах, что именно не так в моих разговорах с Иваром.
– Мы же не знаем, чему учили его тёмные друиды, - ответил Мирт, вздыхая.
– А вдруг его одноклассники… ой, соученики… с ним пытались тоже вот так - бить в спину друг друга, а тёмные друиды поощряли это, потому что развивали жестокость? Ты говоришь - подлость. А если у них там такая вот подлость считалась нормой? И потому Ивар считает то, что сделал… - мальчишка-эльф замолчал, замялся, видимо не зная, как отчётливей высказать мысль.