Шрифт:
Мне уже близко к семидесяти годам. Жизнь состоялась и я сам в ней тоже. И оглядываясь назад, совершенно не стыдно за прожитые годы. Мною сделано всё, чтобы я так мог оглянуться и с достаточной гордостью оценить свой путь.
В годы своей жизни что при Советской власти, что при нынешней Российской, я был добротным, надёжным и крепким винтиком в сложном государственном и общественном механизме. И таких как я было миллионы, десятки миллионов граждан, на которых и держалась, крепла наша страна и надеюсь, будет держаться дальше.
На склоне своих лет, всё чащи и чаще вспоминаю детство и считаю, что именно там у меня был заложен тот стержень, который и помог мне уже во взрослой жизни стать твёрдо
28 лет я отдал службе в Армии, был командиром, к которому приходил на два года неуверенный в себе юноша, а уходил по демобилизации молодой уверенный мужчина. И воочию видел, как детство или как уровень качества детства этого мальчика и юноши, формировало его как личность уже на всю оставшуюся жизнь. И в Армии, в первые же дни это ярко проявлялось, какой ты был в детстве такой ты и в армии, и потом в последующей жизни. Уверенный пацан, шустрый, ты и в армии, и потом будешь в жизни таким же твёрдым, надёжной опорой своей семьи. И дети у тебя будут такими же.
И наоборот: не сумел в детстве показать себя, так и поплывёшь потом по течению – вялым и безвольным. И дети у тебя будут вечно ноющими и ждущими, что кто-то придёт и потащит их к светлому будущему.
Поэтому детство своё, порой сложное, иной раз трудное, вспоминаю с благодарностью и предлагаю читателю вместе со мной окунуться в него и сравнить со своим.
Первые и яркие мои благодарные воспоминания связаны с Белоруссией, которую люблю до сих пор.
Детство без Интернета
Орша
(осень 1959 – лето 1964 года)
Мать с отцом за этот год, пока я жил у бабушки с дедушкой, решили все свои на тот момент бытовые и жилищные проблемы, приехали вдвоём осенью в Кострому и после недолгого отдыха, забрали меня в Оршу, куда перевели моего отца из Минска. Помню очень хорошо, как вечером, после хорошего застолья, вся многочисленная родня провожала нас на вокзал. Мы шли огромной компанией по улице к автобусной остановке, отец в отпуск приехал в форме и услышал, как хорошо поддатый дед Матвей громко шепнул отцу на ухо: – Хорошо ты, зятёк, в стальной шинели глядишься…. Наверняка, ни одной дуре мозги набекрень свернул….!?
И я тоже по-детски гордился отцом – высокий, красивый, умный и сильный…
С жильём тогда было худо. И вроде бы прошло уже шестнадцать лет после освобождения города от немцев, но достаточная часть города Орши всё ещё была в руинах. Даже в центре, на главной улице, где каждый год проходила Первомайская демонстрация, стояли целые кварталы разрушенных зданий. А буквально кругом виднелись следы прошедшей войны: могила и большой, красивый памятник на ней на железнодорожном вокзале знаменитому подпольщику и командиру партизанского отряда Константину Заслонову. Музей Заслонова, куда мы пацаны бегали чуть ли не каждый день и насмерть прилипали к витринам с макетами паровозов, угольных мин, лежащему под стеклом оружию и другим притягательным предметам военного лихолетья. Останки взорванных паровозов, валявшихся недалеко от вокзала вдоль заброшенных рельсовых путей… Бетонные бомбоубежища… Даже несколько переходов через глубокие рвы, выполненные из тонких стволов немецких зениток.
Жилья не хватало и поэтому нашу семью поселили в огромную коммунальную квартиру, на четвёртый этаж, мрачного, из тёмного красного кирпича дома. Выделили одну комнату. В квартире проживало ещё две больших семьи и было полно детей примерно моего возраста. Так что, жизнь в этой квартире проходила для нас весело и жизнерадостно. Жили мы там полтора года. И там родился 7 февраля 1960 года младший брат Миша. Тоже очень яркое воспоминание
Следующее, более подробное и яркое, воспоминание уже связано с новой квартирой. Отцу, как бы он не хлопотал, новое жильё не давали. Да и чего говорить, сам потом во взрослой жизни испытал, как приходишь в кабинет начальства просить, выбивать квартиру, а тебя вежливо ставят по стойке «Смирно!» и отказывают, тоже вежливо. И хрен что сделаешь. Так и отца отфуболивали. Тогда за дело взялась мать. Пошла к какому-то большому начальнику, как она потом рассказывала, вовремя поплакала и семья вскоре переехала в новую четырёхэтажную хрущёвку, на параллельной улице Молокова. Но дали однокомнатную, 18 квадратных метров, кухня метров 6, из них два метра занимала дровяная плита, но зато была ванная с дровяным титаном и небольшая, узкая прихожка. Но к дому с таким ассортиментом дровяных услуг в довесок шёл большой, добротный двухэтажный, кирпичный сарай, где у каждой квартиры был свой отсек для хранения дров, угля и другого имущества. У нас он был на втором этаже и мы детвора больше как раз кучковались для своих детских играх там или в кустах около этого кирпичного сооружения, которое сараем сложно было назвать.
В нашем новеньком четырёхэтажном хрущёвском доме воевали все. Кто-то был партизаном, кто подпольщиком, человека три воевали в рядах Красной Армии с первых дней войны. Был даже один полицай. По приказу подполья он с самого начала вступил в полицию и снабжал подполье, партизан ценнейшей информацией и документами, что помогло в вооружённой борьбе с гитлеровцами и спасло ни одну сотню жизней. Всё честь по чести и когда Красная Армия подходила к Орше, он ушёл по приказу командования вместе с немцами на запад, продолжая снабжать информацией уже армейскую разведку. Сумел выжить в круговерти окончания войны, с честью вернулся, был достойно награждён и все знали о его заслугах. Но…, но…, общались с ним холодновато и несколько свысока, типа: – Мы вот воевали, стреляли, взрывали, убивали врагов… Хотя к тебе претензий нет, Николай…, но ты неплохо жил при немцах, на тёплом местечке, не бедствовал, получая нехилый паёк… Всё понимаем… Но…, Извини.
Хотя, в общем, относились к нему неплохо, но он очень редко сиживал вместе с остальными и, как только разговор сворачивал на военное прошлое, а это происходило почти всегда, он вставал и уходил.
Не особо пользовались авторитетом у бывших партизан и подпольщиков и трое фронтовиков с нашего дома. Не лишне сказать, что когда Оршу освободили, то все подпольщики и партизаны, мужчины, если они не были связаны с железной дорогой, сразу же были призваны в Красную Армию и уже сами воевали на передовой.
И вот когда мужики собирались компанией «погулять», то обязательно кто-нибудь подвыпивший из подпольщиков или партизан с пренебрежением да и ляпнет, вот этим фронтовикам: – Да что вы….!? Всю войну прошли и враг у вас был только впереди. А вот у нас, он всегда был кругом и везде, и мы гораздо больше вашего рисковали, но били врага в любом положении. Да и потом в армии, помогали вам его добивать….
Но.., несмотря на все эти мелкие моменты, это были ещё молодые, здоровые, полные сил и энергии люди, которые по праву гордились тем, что ОНИ СДЕЛАЛИ. Каждый со своей историей и жизнью, для которых война была ПРОСТО ВЧЕРА….