Детство золотое
Шрифт:
– Покажи, покажи, Агафьюшка, твоё царство, – тихо и медленно говорила хозяйка, поднося к глазам лорнетку.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, пожалуйте, – приветом встречала птичница свою госпожу и, шумя ключами, бегала от одного помещения к другому, всё открывала настежь и скликала птиц. Куры, гуси, утки, индюшки, павлины сбегались со всех сторон!
– Ах, какая роскошь! Какой восторг! Какие удивительные у вас птицы! – восхищались гости и, осторожно ступая, заглядывали внутрь помещения. – Какая везде чистота! Какой порядок! Да у вас образцовый птичий двор.
– Всё она… Всё Агаша моя… – шёпотом сообщала барыня. – Такая трудолюбивая, кроткая, любит животных. Я просто удивляюсь, как ей на всё времени хватает.
– Это – цесарки, те – кохинхинки, а вон те, дальше – брамапутра, – сообщала маленькая девочка гостям, указывая на куриц.
– Графинюшка тут всё знает, всё сами расскажут, каждую птицу по имени назовут, – замечала Агафья, с любовью посматривая на прелестное личико белокурой девочки. Та улыбалась в ответ задорно и весело и грозила пальцем птичнице: видно было, что они давно большие друзья.
– Я ведь очень, очень люблю птиц. Мы с Агашей почти их всех тут вместе выводили… Вот она, моя любимица!.. – и девочка стрелой понеслась к белой, как снег, курице, выходившей из палисадника со своей семьёй.
– Не знаю, что мне с ней делать? Разве в птичницы отдать. Первое удовольствие моей Фофочки – это птичий двор, – шутила старая графиня.
– Маленькая графинюшка сами, как ранняя пташка. Чуть утро, они уже тут… И ведь всё-то им надо знать. Всё их забавляет: и покормят птиц, и воды попить дадут.
– Вы посмотрите, бабушка, что это за курочка? Другой такой в мире нет. Снежинка! Душка! Прелесть моя!.. – восторгалась девочка, делая ручки горделивой курице, которая степенно проходила мимо гостей с такими же белыми, как сама, цыплятами.
Действительно, «маленькая графиня», как называла девочку Агафья, или «Фофочка», как звала её бабушка (девочку звали Соней), много времени проводила на дворе.
Придёт весна… Наступит время сажать птиц на яйца. Вот когда много забот и волнений для Агаши. Во всех тёплых помещениях, в корзинках с сеном, иногда под решётками сидели наседки и выводили птенцов.
Редкий выводок появлялся на свет без ласкового присутствия Фофочки.
– Душки! Прелесть! Милые! – встречала девочка появление на свет птенчиков, когда они, проламывая клювом яичную скорлупу, выходили на свет Божий, такие маленькие и слабые.
Из каждого выводка Фофочка выбирала себе одного цыплёнка, давала ему имя и называла «своим».
Во время выбора она бывала в большой нерешимости и в простоте сердечной думала, что те, которых она не выберет, обидятся; долго в раздумье смотрит девочка на цыплят и непременно укажет на самого слабенького и некрасивого. Таких она больше жалела.
Агаша хорошо знала сердце своей молодой хозяйки и догадывалась.
– Вот этот будет ваш, графинюшка.
– Почему ты отгадала, Агаша? Ну, скажи: почему? Ведь верно, его-то я и хочу сделать… своим.
Птичница только улыбается.
– Да у него вон лапка кривая, он хромой.
– Бедный! Как мне жаль его! Он никому не будет нравиться. Тех-то красивых все будут любить. Да, этот будет моим, – решительно заявляла девочка и с тех пор чаще кормила и баловала «своего» цыплёнка.
Сама хозяйка – старая графиня, все гости любовались птицами, но не знали они, скольких забот, ухода, труда стоили они Агаше.
Встанет она с первым рассветом… и до вечера не присядет, о каждой самой маленькой пичужке вспомнит и позаботится, а было их на том птичьем дворе не одна сотня.
Кормит их птичница вовремя, сытно, поит чистой водой, свежей водой, разнимает птичьи ссоры; с ног собьётся, обходя помещения и следя, как убирают её помощницы: птицы любят большую чистоту. А если заболеет которая из птиц, так ведь Агафья, как за человеком ухаживает, жалеет больную, ласкает, по ночам к ней встаёт.
Год за годом прошло много лет. Старое старится – молодое растёт. Состарилась Агаша и стала для всех «бабушкой Агафьей».
На много вёрст кругом прошла слава про старую птичницу. Весь свой долгий век прожила она, ухаживая за птицами, и знала много секретов, знала, как надо сажать птицу на яйца, чтобы много хороших цыплят вышло, знала, чем надо лечить птиц.
Поэтому за советом, с просьбой ли какой, за лекарством для птиц из всех соседних поместий и дальних деревень шли к бабушке Агафье.
Пришлось пережить старухе и тяжёлое время, очень тяжёлое… Богатое имение, где она жила всю свою жизнь, было продано другим господам. Уехала важная графиня-помещица со своими детьми и внучатами. Белокурая Фофочка с горькими слезами рассталась со своими любимцами, с птичницей Агашей. В то время она была уже взрослой девушкой. Вероятно, в новой жизни она забыла прежних своих любимцев.
Но старая птичница Агафья, у которой в деревне мало было радостей, никогда не забывала свою ласковую графинюшку.
При продаже имения старая графиня об одном только особенно просила нового хозяина: старухе-птичнице не отказывать.
– Сделайте это доброе дело! Старуха не переживёт, если её отставить от птиц. Она отличная старуха, да и вам спокойнее: лучше её никто не ходит за птицами, ведь она любит их, – говорила старая графиня.
Новый хозяин согласился.
Другие порядки пошли теперь в богатом имении. Помещик, купивший его, туда больше и не заглядывал, а за всем смотрел управляющий Семён Петрович.
Пришла весна холодная и дождливая. Посадила бабушка Агафья птиц на яйца. А сама сердится и ворчит целыми днями.
– Да наколешь ли ты мне дровец? Ах, народец какой! Ведь птице-то холодно! Надо им избу истопить! – кричит она работнику.
– Некогда, бабушка, некогда!..
Поплетётся старуха к управляющему.
– Семён Петрович, дровец мне надо: птице холодно, да в курятниках пол бы новый сделать, сыро там очень. Пожалуй, нынче и цыплят у нас не будет.