Дева в голубом
Шрифт:
— Мари, — задумчиво повторила я.
Жан Поль захлопнул Библию и прикоснулся к золотистому листу на обложке.
— Жан Поль.
Он повернулся ко мне. Глаза его блестели.
— Пошли ко мне. — Слова эти вырвались у меня совершенно неожиданно.
Выражение его лица осталось прежним, но что-то между нами произошло, словно ветер задул в противоположном направлении.
— Я на работе, Элла.
— Ну так после работы.
— А ваш муж?
— Он в отъезде. — Вся эта сцена показалась мне вдруг унизительной. — Ладно, забыли, — проговорила я и начала подниматься со стула,
— Придете сегодня в одно место? — спросил он.
— Куда именно?
Жан Поль нацарапал что-то на клочке бумаги.
— Одиннадцать — самое время.
— Да о чем вы.
— Сюрприз. — Он покачал головой. — Приходите, сами увидите.
Я приняла душ и занялась своим внешним видом. Давно уж я не тратила столько времени на себя, при том что понятия не имела, куда предстоит идти. Жан Поль просто написал какой-то адрес в Лаво, городке в двенадцати милях отсюда. Это мог быть ресторан, дом друга, кегельбан — да что угодно.
То, что он сказал накануне о моем наряде, не выходило у меня из головы. Не уверена, что это было сказано в осуждение, но все равно я перерыла весь гардероб в поисках чего-нибудь поярче и в конце концов остановилась на бледно-желтом платье без рукавов. Больше в этом роде все равно ничего не было, да и чувствовала я себя в нем удобно, а если добавить коричневые сандалии и немного помады, то и выглядела очень даже прилично. Конечно, соперничать с француженками, которые и в джинсах и безрукавке выглядят стильно, я не могла, но, в общем, сойдет.
Я уже закрывала за собой дверь, когда раздался телефонный звонок. Я успела взять трубку до того, как включился автоответчик.
— Привет, я вытащил тебя из постели?
— Это ты, Рик? Да нет, напротив, я… э-э… как раз собиралась выйти прогуляться. К мосту.
— Прогуляться в одиннадцать вечера?
— Ну да, у нас тут душно, да и скучно как-то стало. Ты откуда звонишь?
— Из гостиницы.
Я попыталась вспомнить, где эта гостиница, в Гамбурге или во Франкфурте.
— Как прошла встреча?
— Прекрасно.
Пока Рик рассказывал, чем занимался весь день, я собралась с мыслями. Тем не менее, когда он спросил, а как у меня прошло время, я не смогла придумать ответа, который ему хотелось бы услышать.
— Да так, как обычно, — поспешно откликнулась я. — Когда возвращаешься?
— В воскресенье. По дороге надо будет ненадолго остановиться в Париже. Эй, детка, а что сейчас на тебе?
Это была наша старая телефонная игра: один перечислял, что надето, другой занимался раздеванием. Я опустила взгляд на платье и туфли. Сейчас я просто не могла ему сказать, что на мне, и объяснить, почему не могу играть.
К счастью, он сам меня выручил:
— Ладно, вешай трубку, мне из города звонят.
— Пока, до встречи.
— Целую.
Раздались гудки отбоя.
Я выждала несколько минут, вдруг Рик позвонит снова. Самочувствие было отвратительное.
В машине я продолжала твердить себе: «Элла, еще не поздно вернуться». Тебе нет никакой нужды затевать эту авантюру. Можно доехать до
Лаво, городок, в центре которого возвышался монастырь, раза в три превосходил размерами Лиль-сюр-Тарн. Здесь был старый квартал и некое подобие ночной жизни: кинотеатр, несколько ресторанов, два-три бара. Я сверилась с картой, поставила машину неподалеку от собора, неуклюжего каменного сооружения с восьмиугольной башней, и пошла в старый город. При всех соблазнах ночной жизни, никого вокруг видно не было: все ставн закрыты, свет везде потушен.
Нужное место я нашла сразу, да и трудно было не заметить таверну, над которой горела яркая неоновая вывеска. Вход находился сбоку, с аллеи, на ставнях ближайшего от двери окна красовалось нечто похожее на изображение безликих солдат, охраняющих какую-то женщину в длинном платье. Я остановилась и вгляделась в рисунок. Честно говоря, он мне не понравился, и я поспешно толкнула дверь.
Изнутри все выглядело совершенно иначе, чем снаружи. Таверна оказалась маленьким, неярко освещенным, шумным, задымленным баром, где не было ни единого свободного места. Заведения такого рода в маленьких французских городах, где мне приходилось бывать раньше, являли собой вид сумрачный и неприветливый. Эта же была словно лучик света посреди всеобщей тьмы. Настолько неожиданно, что я так и застыла на пороге.
Прямо напротив меня женщина с броской внешностью, в джинсах и темно-бордовой блузе напевала с сильным французским акцентом американскую песенку «Всякий раз, как мы прощаемся». И хотя оставался он спиной ко мне, я сразу узнала в мужчине в мягкой голубой рубахе Жана Поля. Слегка склонившись над клавиатурой пианино, он разглядывал собственные руки и изредка бросал взгляды на певицу. Выражение лица у него было сосредоточенное и задумчивое.
В бар кто-то вошел следом за мной, и мне пришлось пройти вперед и смешаться с толпой. Я не могла оторвать взгляда от Жана Поля. Песня закончилась, и раздались продолжительные аплодисменты и одобрительные возгласы. Жан Поль огляделся, заметил меня и улыбнулся. Какой-то мужчина похлопал меня по плечу и, перекрывая гул, сказал: «Смотрите в оба — это волк, вон тот тип!» Он засмеялся и кивнул в сторону пианино. Я покраснела и отошла в сторону. Дождавшись, пока Жан Поль и женщина начнут новую песню, я начала протискиваться к стойке и каким-то чудесным образом нашла там свободное место.
Оливковая кожа певицы, казалось, светилась изнутри, брови ее были идеально выровнены, а волнистые каштановые волосы разметались в беспорядке по лицу и груди. По ходу исполнения она пыталась пригладить их, встряхивала головой и, беря особенно высокую ноту, прижимала ладони к вискам. Жан Поль держался поспокойнее, его выдержка словно компенсировала ее эксцентрику, а манера аккомпанировать подчеркивала ее звонкий голос. Вдвоем они составляли хорошую пару — были раскованны и достаточно уверены, чтобы позволить себе непринужденно поддразнивать друг друга. Я почувствовала укол ревности.