Дева-воительница
Шрифт:
Голос ее теперь был мягок.
– Неужели это и вправду стоит твоей жизни? – В глазах промелькнуло любопытство, словно она никак не могла поверить, что он откажется выполнить ее требования.
Пэган тяжело сглотнул. Если она думала обезоружить его своей красотой, это был хороший замысел. И до некоторой степени он удался. Но, продолжая смотреть в милое, прелестное женское лицо, он понял одну важную истину, обнаружил трещину в ее доспехах. Несмотря на всю ее дерзость и резкие слова, она всего лишь женщина. А женское сердце нежное, сострадательное.
Меч, нацеленный ему в горло, для нее всего лишь игрушка. Она никогда не воспользуется им, чтобы причинить ему вред. Она не опаснее котенка.
– Ты не убьешь меня, – выдохнул он, вызывающе глядя на нее.
Хмурое облачко на мгновение набежало на ее чело.
– Ты не был бы первым.
Пэган ни на секунду не поверил ей. Колин, встревоженный серьезным поворотом разговора, поспешил вмешаться:
– Мир, друзья. Не стоит нам позволять этому делу заходить так далеко. Давай, снимай штаны, будь паинькой, а, Пэган?
При этих словах вспышка мгновенной тревоги, словно стрела молнии, прочертила лицо девушки, исчезнув так быстро, что Пэган подумал, не показалось ли ему.
Она поднялась, возвышаясь над ним, как завоеватель. Колин прав. Слабой ее никак не назовешь. Ростом она, несомненно, почти с него. Чуть пониже. Смелости, похоже, ей не занимать.
– Ваши штаны, сэр. Быстро.
Сузившимися глазами Пэган посмотрел на ее бедра, которые были перепоясаны тяжелой рыцарской портупеей, с кожаными ножнами и железной пряжкой, надетой поверх женского платья из мягкой голубой материи.
– Нет, – вызывающе бросил он.
Долгое, молчание повисло между ними, делая воздух тяжелым, как перед грозой.
А потом ударила молния.
Это случилось так неожиданно и так быстро, что вначале Пэган ничего не почувствовал.
– Матерь Божья!. – ахнул Колин.
Резкая жалящая боль обожгла грудь Пэгана.
Это было невозможно. Невероятно.
Потрясенный, он приложил пальцы к этому месту. Они оказались в крови.
Девушка порезала его. Девушка с нежным лицом, мягким голосом и глазами цвета лазури рассекла его плоть.
Прежде чем он успел прийти в себя и дать отпор, она снова приставила меч к его горлу, и он вынужден был припасть к земле, как раненый зверь, в то время как кровь из неглубокого пореза пропитывала разрезанную тунику.
Он ошибся насчет нее. Очень сильно ошибся. Ни малейшего намека на раскаяние, ничто не смягчило ее холодного взгляда. Ни жалости! Ни милосердия! Она вполне могла убить его, не моргнув и глазом.
Никогда не видел он такой силы воли в женщине. И только у самых жестоких воинов доводилось ему замечать столь ледяную решимость. Это произвело на него впечатление и в то же время бесило. Прижатый к земле, беспомощный, он сверлил ее взглядом, в котором сквозила убийственная ярость, но Пэган не мог решить, что испытывает к ней – восхищение или ненависть.
– Матерь Божья, – хрипло выдавил Колин, – вы понимаете, что вы наделали?
Ее взгляд не дрогнул.
– Я его честно предупреждала.
– Ох, леди, – Колин покачал головой, – теперь вы раздразнили медведя.
– Это всего лишь царапина, – ответила она ему, глядя на Пэгана прищуренным взглядом, и добавила: – Чтобы напомнить ему, кто здесь держит меч.
– Но, миледи, – не унимался Колин, – вы знаете, кто…
– Оставь, – прервал его Пэган, смерив ее таким же немигающим взглядом, и позволил слабой, лукавой улыбке приподнять уголок рта. – Я исполню желание леди.
Пока, подумал он. Но через несколько дней, нет, уже к завтрашнему утру он заявит свои права на Ривенлох. Теперь он выбрал себе жену. Завтра он женится на третьей сестре – маленькой, хрупкой, послушной на вид. Которая, судя по всему, и мухи не обидит. А что касается этой девки, он посадит ее под замок за наглость. Пэган не мог дождаться, когда увидит, как треснет лед ее железного самообладания, когда он сообщит ей, что она проведет следующий месяц в темнице Ривенлоха.
Сердце Дейрдре неистово колотилось, но усилием воли она заставила тело не дрожать. Малейший проблеск слабости во взгляде может оказаться смертельным. Она уже зашла слишком далеко и теперь, зная, кто перед ней, не осмеливалась отступить, иначе норманн решит, что она из тех женщин, которых можно запугать.
И все же она сожалела, что не справилась с его неповиновением более дипломатично. Такой ответный удар недостоин ее; подобная бурная реакция больше подходит вспыльчивой Элене. Дейрдре стыдно было признаться, что ее заставили позабыть о благоразумии. Но услышать, что мужчину, которого она считала всего лишь безобидным плутом, зовут Пэган, было самым настоящим шоком. А пристальный, недрогнувший взгляд этих глаз, в которых тлело пламя, – такой бесстрашный, такой оскорбительный, такой дерзкий – окончательно вывел ее из равновесия. В смятении она набросилась на него, пустила кровь.
Дейрдре рассчитывала быстро и легко разобраться с незваными гостями. Приближаясь к ним, она правильно угадала, что ухмыляющийся черноволосый малый безобиден, поэтому нацелила меч на другого, более опасного на вид. Но она недооценила всей степени его коварства. И хотя она скорее бы умерла, чем призналась кому-либо, но когда она наконец увидела лицо Пэгана, то была немало потрясена тем фактом, что он самый потрясающий мужчина, которого она когда-либо видела. Несомненно, она ожидала, что этот норманн-управляющий окажется гораздо более… управляемым. И не таким молодым. И не таким красивым.
Даже сейчас трудно было смотреть на него, стоящего на расстоянии не больше длины меча, и не замечать серо-зеленого цвета его глаз, взъерошенной массы густых рыжевато-каштановых волос, красивого изгиба рта, который, казалось, манил ее… интриговал… завлекал… приглашал к…
Не без усилий она оторвала взгляд от его губ и перевела выше, к глазам. Властители небесные, о чем она думает? Не имеет значения, что он красив. Это ее враг. Тот самый нормандский ублюдок, который пришел, чтобы заявить права на ее замок и ее земли. Горячий трепет пробежал по телу, когда она вспомнила, на что еще он пришел заявить права.