Девчонка идет на войну
Шрифт:
Не моргнув глазом, Гешка сказал:
— Чернотел.
— А это — белорук, — чтобы не отставать от брата, заявила я, указывая на просвирник.
Тетка подозрительно посмотрела на нас, но, видимо, честность, бьющая из наших глаз, несколько успокоила ее.
— Молодцы, — не очень уверенно произнесла она и двинулась дальше.
— Ну, а сейчас что мы видим в перспективе?
Мы не имели представления, что такое перспектива. А как же в нее заглянуть, если неизвестно, где она сама находится? Тетя выручила
— B перспективе мы видим лошадь. Но какую? Какой породы? Знаете?
Навстречу нам плелась водовозная пегашка, покачивая головой в такт каждому шагу.
— Знаем, — сказала я. — Это, тетечка, лошадь породы жеребец.
— Что? — строго изумилась тетя.
— Ой, нет, нет, я ошиблась. Это, тетечка, мерин.
Тут, пользуясь тем, что у тетки отнялся язык, мы с Гешкой наперебой начали объяснять ей разницу между жеребцом и мерином.
— Какое безобразие, — выдавила тетка, — это просто какой-то ужас.
Мы пытались доказать ей, что все это не так уж страшно, но тетка Милосердия, не слушая нас, со скоростью разъяренного гусака понеслась к дому. За ней, вздымая клубы пыли, мчались мы.
Папина тетка приехала позднее. К тому времени мы уже порядком надоели тете Милосердии, и она с радостью вручила нас новой воспитательнице.
— А правда, что вы были аферисткой? — еще на пристани озадачил Гешка новую тетку.
— До сих пор не была, — ответила она. Подумала и, засмеявшись, добавила: — Но, возможно, буду. Общение с вами, дорогие мои, кажется, открывает для этого неограниченные перспективы.
— С лошадьми? — спросил Гешка.
Тетя Аферистка была совсем не похожа на тетю Милосердию. Она не мешала нам жить и в любом случае вставала на нашу сторону. Пользуясь этим, мы как могли изводили интеллектуальную тетку. Стоило ей, например, сказать, что у Васьки Красногорова; вызывающий вид, как мы тут же тащили Ваську к нам и заявляли:
— Тетечка, вот он! Вызвали!
— Зачем? — грозно спрашивала тетка.
— Вы же сами сказали, что он вызывающий, вот мы его и вызвали.
Васька, покраснев и глядя в пол, ковырял пальцем ноги половик. Тут вступалась тетка Аферистка:
— Проходи, Вася, я вот вас сейчас чаем угощу, с вареньем.
Мы ликовали, видя, как не привыкший к великосветским приемам Васька вытирал скатертью губы и вылизывал из розетки варенье.
Когда Гешка простудился, тетя Милосердия, припомнив свою былую профессию, сделала попытку лечить его по всем правилам медицины, но тетя Аферистка сказала решительно:
— Нечего парня лекарствами пичкать, тем более что он их никогда не принимал. Вот я ему дам капли датского короля, и все как рукой снимет.
По мере того как лекарство в пузырьке убывало, на лице Гешки отражалось стремительно растущее уважение к датскому королю.
Срочно «заболела» и я. Да, все-таки
И все-таки мама была права, утверждая, что на нас трудно повлиять. Когда папа ненадолго заехал домой, он убедился, что влияние теток не коснулось нас. Довольный этим, он сказал:
— Так держать!
— Есть, так держать! — браво ответствовала старая арфистка, воспитание которой мы уже заканчивали.
ШКОЛА
Что такое дверь, мы по-настоящему узнали только будучи шестиклассниками. Дверь оказалась великолепной вещью, если использовать ее с умом.
Это было как раз в тот период, когда мы обзавелись тетушками, и мама смогла облегченно вздохнуть, избавившись от нас хоть на время.
Надо сказать, что в течение первых шести лет учебы мы не принесли родной школе лавров.
В первом классе, научившись читать слово «мама», мы во время урока собрали ранцы и пошли домой, вежливо распростившись с учительницей.
— Куда вы?
— Все. Выучились уже, — пояснил Гешка.
Учительница разволновалась. Она пыталась доказать нам, что учеба только началась, что учение — свет, а неученые— тьма. Но нас не так-то легко было одурачить. Не стоило даже время терять попусту. Еще раз заверив учительницу, что наше образование завершено, мы ушли домой.
Когда с помощью «кнута и пряника» родители возвратили нас в родной класс, учительница сказала задумчиво:
— А может быть, действительно вы их очень рано отдали?
— Ничего, в декабре им уже будет по семь лет, — ответил папа, заталкивая нас в класс.
А нам на самом деле было трудно.
— Читай, Геша, — говорит мама.
— Ры…а…мы…а…
— Что получилось?
— Мастерская, — без запинки отвечает братишка.
— Что-о? Какая мастерская?
— В которой рамы делают.
Мы были довольны своими успехами.
— Ниночка, ты у меня умница, — подлизывается ко мне мама, — читай дальше ты.
— У…ши…лы…а…
— Что получилось?
— Тетя Нюра пошла в магазин, — гордо отвечаю я. Мама не пытается выяснить, в какой магазин пошла тетя Нюра. Схватившись за голову, она кричит:
— Идиоты! Олухи царя небесного!
На выручку приходит папа.
— Не волнуйся, — говорит он. — Я займусь с ними.
Но он явно не рассчитывает своих сил и через пять минут кричит на весь дом: