Девчонка с изнанки-2. Кира Вайори
Шрифт:
– Вижу, как я тебя достала, – сказала я как можно мягче. – Но мне нужно было попытаться это всё узнать. Я не думала, что это такая неразрешимая проблема… Ну, нет так нет.
Шокер взглянул на меня поверх очков. Серьёзно так.
– Ладно, иди спать. Очень поздно, – сказал он со вздохом.
– Прости меня, Винни…
Он аж рот открыл, и ресницами хлоп-хлоп.
– Знаю, что большой секрет, – я понизила голос до шёпота. – Но ведь не слышит никто.
Шокер сдёрнул очки и отбросил от себя, прижал к глазам ладони, потёр.
– Да, не слышит, – пробормотал он, не глядя на меня. – Спокойной ночи, Пятачок… Иди, пожалуйста, всё. Я выдохся.
Я вернулась
Я уже провалилась в какое-то забытьё, как дверь отворилась, и в дверях возник патлатый силуэт Лали.
– Апрель, ты спишь?
– Нет ещё, – я протянула руку и включила лампу снова.
У Лали на шее висели большие беспроводные наушники, в одной руке она держала маленький пульт неизвестно от чего, а в другой – листок офисной бумаги с текстом.
– Шокер велел для тебя распечатать, – она протянула листок.
– Спасибо.
Я подтащила подушку и приняла сидячее положение, собираясь читать.
– Тебе ещё чаю заварить? – спросила Лали.
– Что? Нет, не надо. Мне уже намного лучше, если что, я сама.
– А, хорошо, – кивнула Лали и надела наушники.
– Спасибо за всё, – сказала я, кутаясь в плед, и Лали снова сняла наушники:
– Что ты говоришь?
– Просто благодарю, за заботу. Спасибо.
– А «спасибом» не отделаешься, – серьёзно произнесла она вдруг и прищурилась.
– Ты о чём?
– Он – мой! Ясно? – чётко сказала Лали, даже безо всякого акцента.
– Кто?
Она усмехнулась:
– Ты поняла. Он – мой.
И тут мне стало смешно, что я совсем недавно жалела эту идиотку. Прав Лис – совершенно точно без мозгов. Ну а с озабоченными говорить надо только на их языке, иначе не дойдёт.
– Да на что он мне сдался, твой Шокер, – вздохнула я. – Я такими приключениями давно не балуюсь. Ты слыхала, какой крутой нрав у командора Йана? Если я только гляну куда на сторону, Йан мне голову откусит.
Она опустила глаза. Задумалась. Уже хорошо, может, и полегчает ей.
– Ладно, всё, мне работать надо, – буркнула она, натянула обратно свои наушники и исчезла за дверью.
Я уставилась в листочек.
Это была выписка из общей ориентировки департамента на бывшего наёмника Тайлера. Никаких подробностей, только сухие факты, выводы и общие фразы.
Родился на изнанке, взят на обучение в восемнадцать лет, успешно закончил курьерские курсы. Индекс базового потенциала – одиннадцать… Круто, бро. У него с детства вся электроника в руках «горела» ещё быстрее, чем у меня, даже часы он всегда носил только механические, иначе было никак. Мне в своё время насчитали всего девять баллов. Правда, очень потом удивились, когда по факту индекс быстро добрался до двенадцати, то есть до упора.
У Марата с такими данными были все возможности начать серьёзную карьеру и занять максимально высокую ступень, доступную на поверхности для наёмников с изнанки. Судя по бумажке, он так и сделал. Заключил контракт на пять лет. Как и я, и, скорее всего, на таких же кабальных условиях. Мои пять лет со штрафными за ошибки, сбои и провалы превратились в десять. А наёмник Тайлер всего черед два года работы курьер-проводником фактически дезертировал. Прекратил исполнять обязанности и исчез из поля зрения департамента. Таких обычно искали, но если дезертир просто пропадал и ложился на дно, искали не слишком усердно, чтобы не потратить на то усилий больше, чем того требует здравый смысл. Попадётся под руку – примерно накажут, не попадётся –
Я читала ориентировку и глазам не верила. Прекратив исполнять контракт, бывший наёмник Тайлер начал работать на себя. Нелегальное проникновение в официальные каналы, несанкционированная транспортировка грузов и людей… Контрабандистов департамент не жаловал, это да. Но их обычно отлавливали обыкновенные охранники каналов. Передать дело автономным ловцам могли только в случае очень серьёзном. И в бумажке значились прочие преступления Тайлера: нападение на представителей властей, вооружённое сопротивление, захват и убийство заложников, попытки разрушить действующие каналы, содействие заговорщикам, виновным в государственной измене.
Какой шикарный букет из пиратских выходок, преступлений против личности и активной враждебности гатрийскому государству. Когда только Марат всё это успевает… Чёрт бы тебя взял, бро… Если хотя бы половина из этого – правда или почти правда, то ты покойник. Гатрийская машина тебя дожмёт. Если за дело взялся Шокер, рано или поздно это произойдёт.
Глава 10
На Дроттнинггатан народу всегда пруд пруди. Нет, ну, ночью и утром ранним, конечно, пусто. Но в остальное время толпы туристов снуют туда-сюда, вдоль-поперёк и по диагонали. Это место для тех, кого ничего конкретно не интересует, и всякой исторической чушью они грузиться не собираются, но хотят, чтобы им сделали прикольно. Например, продали яркий китайский магнитик или шлем с рогами, тогда будет хоть, что вспомнить. Я не очень люблю Дроттнинггатан именно из-за того, что людно, да и сувениры в основном негодные, убогие. Я их хоть и не покупаю никогда – поставить некуда – но поглазеть люблю, а здесь и поглазеть особо не на что. Хотя есть тут, конечно, и стоящие заведения, но о них надо знать. Например, лавочки, где можно купить отличный шоколад на развес. Настолько отличный, что подозрительно похож на гатрийский, так и думаешь, уж не контрабанда ли с поверхности.
Но под вечер на Дроттнинггатан бывает интересно даже мне. Часов с пяти сюда стягиваются творческие люди. Уличные музыканты, мимы, всякие ряженые устраивают любопытные выступления, на которые можно поглазеть даром.
Напротив легендарного музыкального магазина «Бенганс» удалые джазмены неплохо отжигали, народ охотно останавливался, некоторые даже бросали монеты в жестянку из-под печенья. Но судя по довольным лицам музыкантов, работали они не для заработка, а из чистого удовольствия.
Мне, в общем-то, было не до перфомансов, голова занята совсем другим. Но нужно было сменить обстановку. Ребят, вроде бы, упрекнуть не в чем, но что вместе, что по отдельности, они начали меня раздражать. Помучившись полдня в квартире, я заявила Шокеру, что, если я им пока не нужна, я иду проветриться и погулять по любимым местечкам. Он подтвердил, что сегодня я им точно не понадоблюсь, и я вышла в город.
Я постояла около «Бенганса» минут десять, послушала. Поймала себя на том, что начинаю притоптывать ногой под рваный ритм.
– А ничего так музычка, да? – раздалось позади меня.
Я резко обернулась.
Это был Марат. В кошмарных розовых брюках, расстёгнутой клетчатой рубашке и тесноватой хипстерской шляпе. Он смотрел на меня поверх тёмных очков и старательно, не закрывая рот, чавкал жевательной резинкой.
– Зачем ты?.. За мной могут следить.
– Могут, – кивнул он. – Но я проверил: за тобой никто не пошёл.