Девиант
Шрифт:
Большая часть отмечалась также схематично, но текущее местоположение пестрело деталями, которые я сам видел. Плюсом было то, что я мог отслеживать свое текущее местоположение.
Делать нечего, времени терять не хотелось, так что мы пошли по следу. Занозу протащили насквозь через все гостевое здание и выволокли на внутреннюю территорию. Вся больница была огорожена забором с колючей проволокой, но вход был только один.
К счастью, психи тащили ее по старой, вымощенной камнем дорожке, оставляя отчетливый след в грязи. И если верить схеме, то путь их пересекал центральный парк с театром. И вел в небольшое приземистое здание, обозначенное, как «исследовательское отделение».
Не нравится мне все это. Что я знал об угодьях? Что это нечто весьма опасное. Даже Кирпич, когда упоминал про них, предлагал «пройтись по краю», пощипать, но никак не лезть в самую глубь территории. И уж точно я никогда не слышал от игроков фразы «убить охотника», в любой форме.
Так что наше движение сильно замедлилось, потому что во внутреннем дворе было слишком много звуков. Шуршали ветки деревьев, под ногами хрустели листья, что-то шелестело. И от каждого шороха меня пробивал озноб.
Гул голосов мы расслышали, приблизившись к центру. Это похоже было на блеянье или монотонное гудение десятков существ. Мы не сговариваясь трусцой добрались до ближайших деревьев, так как это было единственное хоть какое-то укрытие.
Но голоса не приближались и не отдалялись, так что через пару минут мы все же рискнули аккуратно продвинуться дальше. Чуть ли не ползком, но мы все же добрались до того самого театра под открытым небом. Присмотревшись к открывшейся картине, я даже не удивился, когда мой разум просел на единицу.
Ряды длинных скамей были забиты очень похожими между собой психами. Точно такими же, как та парочка, встреченная мною на улице. Тощие, выбритые налысо, с фиолетовыми прожилками вен. Все были одеты в грязные, пожелтевшие смирительные рубашки.
Только что у тех в переулке, что у этих, руки не были связаны, а слишком длинные рукава волочились по земле. Психи сидели на скамьях в полутьме, гудели, мычали, пускали слюни, раскачивались из стороны в сторону.
Все это происходило под присмотром двух охранников. Здоровые бугаи с дубинами, в грязных халатах. Их вены были не просто фиолетовыми, они прямо сияли из-под кожи. Отличало охранников от психов по большому счету только одно.
Взгляд. Если первые болтали башкой из стороны в сторону, вообще не понимая, где они находятся, то у охранников взгляд был не просто осмысленным, но и сосредоточенным. Настолько, что глаза вылезали из орбит. Бугаи осматривались вокруг, словно готовы были в любую секунду сорваться с места и устроить побоище.
Столько свирепости и агрессии в этих выпученных глазах. Грудь у каждого ходит ходуном, ноздри раздуваются. Они то ли под кайфом, то ли им вкололи какую-то нереальную порцию адреналина.
А вишенкой на торте этого театра было представление. На сцене сейчас выступало два актера. На фоне блеклых декораций стоял чумной нулевка в нелепой одежде древнего гладиатора и с золотым мечом в руке.
Кожаные доспехи сползали с его исхудавшего тела, шлем с растрепавшимся плюмажем давно стал велик и сейчас закрывал половину лица, доходя до носа.
Второго актера было не видно, но это был кто-то в тряпичном костюме и маской быка. Знаете, такие плюшевые карнавальные одежды, которые как бы символизируют груду мышц? Вот такой вот был бык, а огромная плюшевая маска полностью скрывала голову.
Все представление заключалось в том, что чумной гладиатор методично бил мечом минотавра, попутно пуская слюну и издавая утробные звуки. А бык просто стоял с высохшей палкой в руках, которая когда-то была секирой, и раскачивался из стороны в сторону.
Однообразное действие могло тянуться веками, зная о неутомимости чумных. И даже если учитывать, что на один ударом с замахом зомби требовалось около минуты, это не мешало образоваться огромной вмятине на плюшевом плече быка.
Это выступление и наблюдали тридцать четыре гудящих психа, которые даже взгляд на сцене не могли сфокусировать. И два охранника, которые готовы были в любой момент голыми руками разорвать и гладиатора с быком, и всех психов, и любого другого бедолагу, попадись он под руку.
— Бесовщина, — практически одними губами прошептал Седой.
Я лишь согласно кивнул, но есть одно но. Четыре дня в последователях Амодеша, так что, кажется, я действительно начинаю настраиваться на местную волну. Потому что быстро понял, что тут происходит на самом деле.
Да, довольно странная картина, будто бы местных психов вывели на оздоровительное мероприятие на свежем воздухе, да так и забыли. Только вот была в этом спектакле одна деталь. Золотой меч.
На фоне потрепанных декораций, обветшалых костюмов и самих актеров далеко не первой свежести, меч сиял новизной и чуть ли не блестел. Чистенький, новенький, идеальный.
Уверен, тут тот же эффект, что с точками лута или самим лутом. Меч был духовным артефактом, спрятанным в центре угодьев под присмотром двух чумных, двух охранников и трех с лишним десятков миньонов.
Хочешь артефакт? Иди и возьми, если силенок хватит. Но я-то уже видел психов в деле и понимал, что они такие же противники, как и чумные. Только выглядят куда опасней.
Жаба с хомяком быстренько объединились в моей душе, но моментально были повержены инстинктом сохранения, после чего спрятались в самом отдаленном углу и не отсвечивали. Благоразумие победило.
Я еще раз облизнулся, посмотрев на меч и вздохнул. Мы здесь не за этим, а артефакт никуда не убежит. Судя по скорости развития событий, до антракта в этом представлении еще пару лет, не меньше.
Седой указал пальцем, а я пристальней вгляделся в ту сторону. Дорожка из грязи и разбросанных в стороны листьев. Здесь уже стала практически незаметна, но все еще просматривалась.
Занозу протащили мимо зрительских рядов и ушли дальше. Теперь уже однозначно в исследовательский блок. Практически в противоположный конец от ворот входа, он же наш единственный выход.