Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"
Шрифт:
Будучи в конечном счете следствием отсутствия или утраты смысла жизни («экзистенциальный вакуум») число самоубийств растет в годы идеологических кризисов, «смены вех». Как писал еще Ф. М. Достоевский, «потеря высшего смысла жизни... несомненно ведет за собою самоубийство»*.
* Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1982. Т. 24. С. 49.
На уровень самоубийств влияет историко-культурологический фактор – насколько данная культура предлагает, подсказывает суицидальную модель возможного «решения» кризисной ситуации. Может быть поэтому традиционно высок уровень самоубийств среди жителей стран угрофинской группы (Венгрия, 1995 – 32,9; Финляндия, 1995 – 27,2, 1999 – 26,3; Эстония, 1995 – 40,1; Удмуртия, 1986 – 41,1), а уровень самоубийств у черного населения США значительно
* Akers R. Deviant Behavior: A Social Learning Approach. Belmont, California: Wad-sworth, Inc.,1985. P. 279.
В некоторых культурах сложился ритуал добровольного ухода из жизни: японское сэппуку (в западном варианте, а для японцев, с оттенком иронии – харакири), сати индийских вдов и т. д. Наконец, устойчиво одинаковое распределение самоубийств среди различных социально-демографических групп населения также свидетельствует о социальной природе самоубийств*.
* Гернет М. Н. Указ. соч.; Гилинский Я., Румянцева Г. Основные тенденции самоубийств в России: социологический анализ // Петербургская социология. 1997. №1. С. 60-77.
Конечно, сказанное не исключает роли других, не социальных факторов. Так, на уровне индивидуального поведения несомненно значение психологических характеристик индивида. Напомним, однако, что речь идет о разных уровнях суицидальных проявлений: индивидуальном поведенческом акте и социальном феномене. Афористическое высказывание В. Леви: «Социум выбирает из психогенофонда»* удачно демонстрирует связь между этими двумя уровнями. Действительно, социальные условия, преломляясь через индивидуальные, личностные, психологические особенности конкретного человека, реализуются в виде суицида, или убийства, или невроза, или иной реакции.
* Леви В. Искусство быть другим. М., 1980.
При прочих равных условиях, уровень и динамика суицидального поведения может зависеть и от космических факторов (солнечной активности, геомагнитных бурь и т. п.)*.
* Чижевский А. Л. Космический пульс жизни. М., 1995.
§ 3. Право на смерть
Традиционно суицидальное поведение рассматривается как разновидность девиантного поведения. Однако по мере развития деви-антологии возникает все больше сомнений в том, являются ли «отклонения» отклонениями, не являются ли все испытанные временем формы человеческого поведения функциональными, адаптивными, а потому «нормальными» (закономерными). Очевидно нефункциональные, неадаптивные поведенческие формы элиминируются в процессе эволюции рода Homo sapiens.
Девиантно ли суицидальное поведение? Да, суицид противоречит инстинкту самосохранения. Да, самоубийства уносят из жизни немало людей работоспособного возраста, нанося тем самым «вред» обществу. Да, добровольный уход из жизни причиняет горе родным и друзьям*. Да, принятые превентивные меры (психологические, педагогические, медицинские, социальные) могут спасти человека, уберечь его от рокового и нередко поспешного, необдуманного шага.
* См.: Лукас К., Сейден Г. Молчаливое горе: Жизнь в тени самоубийства. М., 2000.
Но можно ли в принципе отнять у человека право распорядиться своей собственной жизнью, право на смерть? Думается – нет.
В серьезном исследовании И. Паперно приводятся историко-философские реминисценции на тему свободы выбора: «Жить или не жить (умереть)?» Так, для Сенеки добровольная смерть Катона есть утверждение человеческой свободы, «единственно подлинно свободный акт»*. А. Шопенгауэр писал о самоубийстве как об утверждении индивидуальной воли. По М. Фуко, «вопрос о самоубийстве был вопросом о свободе воли»**. Статья 3 Всеобщей декларации прав человека провозглашает: «Каждый человек имеет право (курсив
* Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М., 1999. С. 14.
** Там же. С. 22.
*** Decher F. Der Selbstmord ist die Signatur der Freiheit. Ethik des Selbstmords in der abendlandisches Philosophie. Dietrich zu Klampen Verlag GbR, 1999.
О свободе выбора – жить или не жить – все больше рассуждает современная литература*. В этой связи вновь и вновь обсуждается проблема эвтаназии – оказания помощи в смерти по ясно выраженной просьбе индивида (пациента) и при наличии определенных условий (тяжелый неизлечимый недуг, приносящий страдания, неизбежная смерть в плену или на эшафоте и т. п.). «Дело» врача Дж. Геворкяна, обвиняемого в «убийстве» безнадежно больных пациентов по их просьбе, – лишь повод для всплеска интереса к этой теме.
* Чхартишвили Г. Указ. соч.; Паперно Н. Указ. соч.; Hansen К. Assisted Suicide // Bryant С. (Ed.). 2001. Ibid. Vol. IV. P. 146-149; Smith W. Forced Exit. The Slippery Slope from Assisted Suicide to Legalized Murder. Times Books. Random House, 1997.
Думается, проблема эвтаназии может рассматриваться в нескольких плоскостях. Мне представляется безусловным право человека распоряжаться своей жизнью. Другое дело – имеет ли право врач оказывать просимую услугу по облегчению ухода из жизни. При всей дискуссионности этого вопроса нам кажется, что в принципе это допустимо. Бывают случаи, когда человек, страдающий тяжелой неизлечимой болезнью, причиняющей неустранимые физические и / или психические страдания, принимает вполне сознательное решение прекратить их единственно возможным путем, но у него нет возможностей реализовать свое намерение. Аналогичные ситуации возникают во фронтовых условиях (тяжелое ранение, невозможность выйти из окружения, реальная перспектива пыток и уничтожения в случае попадания в плен и т. п.). В подобных случаях эвтаназия выступает актом милосердия, а отнюдь не преступлением. Очевидно, должны быть выработаны (возможно, под эгидой Всемирной организации здравоохранения) единые международные правила, а также соответствующие им национальные нормы, предусматривающие условия и процедуру применения эвтаназии, гарантирующие от злоупотреблений (перечень ситуаций, допускающих эвтаназию; наличие явно выраженной воли лица, принявшего такое решение; заключение консилиума врачей и др.). Пока это сделали только Нидерланды*.
* «Предписание для врача, составляющего отчет об эвтаназии», утвержденное Парламентом Королевства Нидерланды (см.: Чхартишвили Г. Писатель и самоубийство. С. 48-49).
§ 4. Проблема генезиса суицидального поведения
Мировая суицидологическая мысль имеет давнюю историю. Ниже удастся проследить лишь некоторые, наиболее значимые направления и тенденции.
Сложность, многогранность феномена самоубийства, а также нередкое смешение индивидуального и социального уровней суицидальных проявлений обусловливает разнообразие подходов к их объяснению.
Биологическое направление исходит из инстинктивной природы самоуничтожения (S. Pepper, 1942), эволюционного характера самоубийства как «приспособительного» механизма освобождения от неполноценных, болезненных особей (Н. Murray, 1953), элемента естественного отбора (R. Dawkins, 1976). Или же – результата биохимической депрессии (G. Murphy, A. Beck, F. Goodwin). Близки биологическому антропологические или «конституциональные» воззрения, усматривающие основу суицидального поведения в конституциональных или же характерологических особенностях индивида (Е. Kretchmer, W. H. Sheldon и др.).