Дэвид
Шрифт:
Он открыл дверь.
— Все будет хорошо, — сказала Эйнжел и подняла на меня глаза, в которых заключался весь мой мир.
Я поцеловал её, вложив душу и все мои чувства в это единственное напоминание о нашей связи.
— Дэвид! — повысил голос Питер.
Отпускать её было трудно. Смотреть, как она уходит, было ещё труднее. А вот когда она исчезла в своей комнате напротив… Я хотел снести весь дом, только чтобы добраться до неё.
Питер тихонько прикрыл дверь, когда из холла донеслись голоса.
— Ты затеял опасную игру, старший брат.
—
Он потер глаза:
— Несмотря на то, что ты изменился в тюрьме, ты остался прежним.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Все такой же упрямый до чертиков, — сказал он, прислонившись к двери, как будто боялся, что я попытаюсь прорваться через нее, чтобы добраться до Бланко. — И по-прежнему сдвинут на этой девушке. Как будто в тот момент, когда ты увидел её, ты не мог смотреть никуда больше. И вот мы в жопе. Зашибись!
Я ухмыльнулся ему.
Его глаза расширились, и он слегка насторожился:
— Чего ты лыбишься?
— Всё будет хорошо. Я пойду в дом Бланко и буду защищать Эйнжел. Ты останешься здесь и будешь держать руку на пульсе вместо меня.
Я не мог её отпустить. Питер был прав. Как только я увидел её, я всё понял.
Он сердито посмотрел на меня, затем повернулся к двери со словами:
— Боже, на хрен всё, мне нужно выпить.
Глава 20
Эйнжел
Хорхе постучал. На самом деле постучал. И теперь стал делать это всё время. Всю прошлую неделю, когда он приходил ко мне, чтобы сообщить о планах на свадьбу или убедиться, что я не вылезла из окна, он стучал, прежде чем войти, а не просто врывался в мою комнату. Это казалось вроде бы такой мелочью, но в общем и целом это был поворот на сто восемьдесят градусов по сравнению с тем, как я запуганная жила под его контролем в течение последних пяти лет. У меня не было никаких сомнений, почему — Дэвид пристально присматривал за мной.
Гектору не слишком понравилось то, что Дэвид оставил Хорхе на дороге после перестрелки в свадебном салоне. Но Серж настоял, чтобы Дэвид вернулся вместе со мной дом в качестве моего охранника. Не желая портить отношения, Гектор подчинился, но это создало ситуацию, когда Дэвид постоянно наблюдал за мной, а Хорхе — за Дэвидом.
Мы вернулись в особняк Бланко на неделю, и у меня было только несколько мимолетных моментов наедине с Дэвидом. Но когда меня не было рядом с ним, я думала о нем. Мысли о нём заглушали все остальное. Воспоминая его руки на мне снова и снова, как его порочный рот изогнулся в хитрой улыбке, как Дэвид склонился надо мной — я хотела его так сильно, что стала ублажать себя каждую ночь. Близость к нему, но невозможность даже прикоснуться, была пыткой сама по себе.
— Сегодня вечером у нас будут гости, придет и Лоренцо, — проговорил Хорхе и бросил мне на кровать сумку с одеждой. — Твой папочка уже выбрал тебе наряд, чтобы ему не пришлось краснеть из-за тебя.
Я отложила электронную книгу.
— А в этом наряде ему, значит, за меня стыдно не будет?
Я уставилась на сумку с одеждой, уже зная, что в ней должны быть какие-то смущающие девчачьи тряпки.
Он склонил голову набок и посмотрел на меня.
— Ты очень изменилась.
Я не отводила взгляд, как сделала бы раньше, вместо этого смотрела ему в глаза
— Что ты имеешь в виду?
Он обошел вокруг кровати, ястребиным взглядом оглядывая меня.
— Я имею в виду, что с того самого дня в магазине свадебных платьев ты ведешь себя по-другому. Такая высокомерная и вся из себя крутая, — ответил он. Его голос становился всё более мрачным по мере того, как он приближался ко мне.
Я вжалась спиной в подушки и пожалела, что на мне нет ничего, кроме футболки, лифчика и пижамных шорт.
— Я такая же, как всегда.
— Нет, говоришь? — переспросил он и остановился рядом со мной, его взгляд стал ещё более пристальным. — В доме клана Генуя ничего не происходило в то время, когда меня не было, чтобы охранять твою девственность?
Огонь опалил мои щёки.
— Пошёл вон из моей комнаты!
Он даже не пошевелился.
Я затаила дыхание.
Наконец он взглянул на дверь.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — что твой тупой охранник защитит и спасет тебя. Но он ушел проверять территорию перед вечеринкой, — сказал Хорхе. Его пылающий взгляд вернулся ко мне. — Он не может спасти тебя от меня. Ни в этот раз, ни в другой. Вообще никогда. Если я услышу, что кто-то начинает болтать слухи о том, что другой мужчина хотя бы прикасался к твоему телу, я возьму всё, прежде чем Лоренцо хоть пальцем тронет тебя.
— Я сказала, пошел вон!
Он наклонился и схватил меня за футболку, притягивая к себе.
— И если ты кому-нибудь расскажешь, я буду приходить сюда столько раз, сколько захочу, пока ты ещё в этом доме. Твой рот, твоя пи**а, твоя тугая задница. Я порву тебя еще до свадьбы.
Я впилась ногтями в его руку.
— Бланко…
— Мне плевать, если тебя уже лишили девственности…
В момент неожиданной ярости я ударила его кулаком в лицо. Врезала. Мои костяшки обожгло болью, а мужчина отпустил меня.
— Охренела? — взревел он и поднес руку к глазу. — Охренела, сука?
— Держи свои руки подальше от меня, — ответила я.
Я ждала, что он набросится на меня, сделает больно, но он так и не сделал этого. Казалось, он был слишком ошеломлен тем, что я сопротивлялась.
— Это ещё не конец, — сказал он и опустил руку, но его левый глаз стал наливаться, а сам он отступил. — Одевайся. Вечеринка начнется через час, — приказал он напоследок и захлопнул за собой дверь.
Я сжалась в комок. Что это было, как же я это сделала? Это не закончится хорошо, но я не могла отрицать волну удовлетворения, которую почувствовала, когда он отступил и уставился на меня, как будто я была кем-то другим. Как будто я была той женщиной, которую описал Дэвид — которая сражается.