Девочка Беркута
Шрифт:
Я резко распахнула глаза и к великому ужасу увидела, что Беркут стоит в дверном проеме и смотрит на мои кривые пируэты.
– Боже, простите! Я… Я тут… – я пыталась найти хоть какие-то слова, но не находила.
Стало дико неловко, я ощутила, как щеки залила алая краска. Да что щеки – я покраснела буквально вся, с головы до ног.
– Я сейчас выключу, извините. Сейчас, – метнулась в плазме и опустилась на корточки, постучала по панели над полом, поднялась, покрутила головой в поисках пульта управления. Тщетно.
Звуки становились
– Я не знаю, как выключается эта штука.
Беркут подошел к плоской панели под плазмой и, едва коснувшись ладонью поверхности, заставил музыку замолчать. Стало невероятно тихо, казалось, что я услышала даже шум крови, яростно мчащейся по венам и концентрирующейся на моем лице.
– А включила как? – спросил с легкой улыбкой.
– Да я не включала, это все Элвис.
– Элвис? – и опустил вопросительный взгляд на пса. Даже если мой ответ его и удивил, наводящие вопросы задавать он не стал. – Ну да, он тот еще меломан.
– Простите, ну… за вот это все.
– Брось, не за что извиняться. Ты хорошо танцевала.
Я ужасно смутилась. Лучше бы он рассердился, честное слово, чем вдруг отвесил комплимент. Потому что я совершенно не знала как на комплименты реагировать.
Меня никто никогда не хвалил, только в раннем детстве. А потом упреки, насмешки, критика. Я привыкла к такому и знала, что на это ответить, но на похвалу…
Почему-то она заставила ощутить себя кривоногой и никчемной. Ведь он не мог говорить это всерьез. Никто же прежде не говорил…
– Я занималась раньше балетом, ну, в детстве. Говорили, что получалось неплохо. А потом… – махнула рукой, абстрагируясь от неприятных воспоминаний. – Ладно, еще раз простите, я уже ухожу. С Элвисом все хорошо, он принял лекарства и погулял. Чуть не съел мои джинсы.
– А ты сама что-то ела?
Вопрос застиг врасплох. "Что-то" ела. "Когда-то". По-моему, утром.
Удивительно, но до его вопроса я голода не ощущала, но стоило ему поинтересоваться, желудок издал писклявое SOS.
– Да я не голодна…
– Пошли, – поднял с пола бумажный пакет, с которым пришел, и кивнул головой в сторону кухни.
– Я правда не хочу…
Заморачиваться с тем, чтобы слушать мои возражения, он не стал – просто ушел, и мне не осталось ничего другого, как, сгорая от неловкости, последовать за ним.
Он серьезно хочет угостить меня ужином? Кошмар! А если там то, что я элементарно не умею есть? Какие-нибудь суши или мидии, вот будет позорище!
В детском доме не церемонились со столовым этикетом: ложка, вилка, собственно, на этом все.
Только сейчас я подумала о том, как я ем. Ну, не чавкаю ли, не выгляжу ли по-идиотски. Я даже засомневалась, правильно ли я держу обыкновенную ложку.
"А вдруг нет?"
– Роман Сергеевич, я, наверное, все-таки поеду… – замялась, наблюдая, как он достает из пакета еду. Коробочки китайской лапши с курицей терияки. Нет, нет, только не это!
Не в плане, что я не хотела попробовать это блюдо, судя по заказам, оно дико популярно, но там же палочки! А я в жизни ими не пользовалась.
– …а то автобус мой уйдет.
– Какой автобус? – он обернулся на меня, не глядя вынимая упакованные в индивидуальные пакеты приборы. – На улице вьюга, жуткий затор. Движение практически парализовано.
Скинув пиджак, закатал рукава рубашки и включил воду. Ополоснув руки, кивнул на экзотическую для меня еду:
– Любишь лапшу? Взял на свой вкус.
Я чуть повела плечом, не сводя взгляда с коробочек, на которых был написан логотип популярного ресторана.
– Если честно, никогда не пробовала.
– Тебе понравится, это очень вкусно. Садись.
Проклиная себя за невежество, за то, что не ушла раньше, проклиная того китайца, что придумал эти чертовы палочки, я осторожно опустилась на край стула. Снова посмотрела на лапшу и до меня вдруг дошло, что порций две. Что означало одно из трёх: что он слишком много ест, что судя по фигуре маловероятно; что он планировал поужинать с кем-то еще, но тот (та?) не соизволил(ла) прийти; или… что он взял эту коробочку специально для меня.
Это смутило и даже напугало.
Потому что все это было слишком странно, слишком непонятно. Он буквально подобрал меня на улице и вдруг такая забота. Чудес не бывает – ЛенСанна постоянно это повторяла.
"Никому не верьте, особенно мужчинам. Увы, среди них больше плохих, чем хороших"
Я посмотрела на Беркута из-под подозрительно опущенных бровей. Он хороший или все-таки плохой?
Судя по поступкам – второе, но нет ли за всем этим двойного дна, до которого мы пока еще не добрались?
Подозрительность и наоборот – крайняя доверчивость, отличительная черта всех детдомовских детей. Кто-то верит всем и каждому, кто проявляет мало-мальское участие к их жизни, а кто-то, как я, сразу же начинает искать подвох. Уроки жестковатой на язык, но доброй директрисы детского дома, не прошли для меня даром.
– Может, вина? – словно между прочим спросил Роман, демонстрируя запечатанную бутылку из темного стекла.
Ну вот теперь все ясно! Он хочет меня споить! Споить чтобы… Чтобы что? Этого я не знала, но предложение его мне сразу не понравилось.
Вот знала я, что что-то здесь не чисто. Знала!
– Я не пью, – буркнула под нос. – Ни разу даже не пробовала.
– Вообще никогда?
– Вообще.
Он удивился, это было заметно, но никак свои мысли по данному поводу не прокомментировал. Убрав бутылку обратно в бар, сел напротив и выверенным движением открыл коробку – кухню сразу же окутал аромат курицы и специй. Рот наполнился слюной, но к своей порции я даже не притронулась. Он же наоборот: подцепил палочками золотистую лапшу и с большим аппетитом съел. А потом поднял глаза и увидел, что я сижу недвижимая.