Девочка для генерала 2
Шрифт:
– Покойся с миром, дочка.
Ублюдки, что наравне с ним повинны в смерти Лизы, тоже покоятся. Не с миром, это точно.
Руслан чуть сдвинул кожаный браслет на одной руке и дотронулся до тонких шрамов. Они не причиняли ему боли, никак не беспокоили. Лишь фантомная боль разрывала грудь ночами.
Руслан помнил, как впервые увидел дочь.
Его вызвал комендант училища и хмуро сказал, что приехала неотложка. Именно к нему.
Первая мысль – с отцом случилась беда.
Руслан рванул к воротам так, как не бегал никогда. В те секунды
И каково же было его удивление, когда он увидел Наташку. Симонова, кажется, у неё фамилия? Они кутили в его увольнительные. Несколько встреч, дикий, жесткий трах. Они и не разговаривали толком. Она взяла у него в рот за верандой кафешки. Встала на колени и сделала шикарный минет. Что ещё надо молодому парню? Трахаться им нравилось, и она никогда не ждала от него никаких обязательств. Он благодарил, как умел и мог. Сводил на рынок, приодел девочку. Купил цветы. Она верещала от счастья.
Только какого черта она делала у ворот его училища да ещё на неотложке?
– Наташ? – он недовольно зыркнул на неё. Офицеры не погладят его по голове, это точно.
Выглядела она откровенно фигово. И шла к нему как-то странно, держась за низ живота. Заболела?
Руслан быстро прикинул, сколько у него денег имелось. На лекарства хватит. Если надо, у парней свистнет и на операцию. Мало ли что.
– Привет, Рус.
Она замялась. Посмотрела на него виновато.
А вот это хреново.
Руслан напрягся.
Чего-то он не улавливал. Не догонял.
– Наташ, ты какими…
– Эй, давай быстрее. Она есть уже хочет! Кормить пора! – дверь неотложки открылась с пассажирской стороны, и показалось красное лицо немолодой женщины в синем комбинезоне.
– Сейчас… Я…
Наташка обернулась, потом выругалась, метнулась, всё ещё придерживая рукой живот, который, кстати, был немного неестественным большим, сдутым каким-то, Руслан помнил, что у неё он был плоским, а тут…
Когда Наташке передали сверток с молчаливым младенцем, Руслан выпрямил спину.
– Вот, Рус, – она подошла к нему и протянула ребенка. Новорожденного. Со сморщенным личиком, прикрытым застиранной пеленкой с заштопанными дырками. – Это твой.
– Ты чё сдурела?! – прорычал он, борясь с желанием встряхнуть дуру, чтобы та пришла в себя и не несла ахинею.
Но интуитивно Коваль знал – она говорит правду. По глазам видел.
– Коваль, в общем, так. Я родила. Отца у меня нет. Мать пьет. Воспитывать её я не буду. Нужен тебе – привезла. Нет – я пишу отказ. И её в детдом. Ответ нужен сейчас. Я и так еле уговорила этих, – кивок на санитаров, – приехать сюда.
Руслан принял решение.
Не колеблясь.
Реакция в училище была… интересной.
Высшее командование его поддержало. Как ни странно.
Отец тоже.
– Будем воспитывать,
Это было… феерично.
Особенными оказались первые месяцы. Курсант с грудничком. Им даже комнату в городке выделили. Отец жил у него первые недели. Потом нанял женщину.
Но в основном Руслан сам. Не спал, укачивал, учил конспекты, готовил смеси. По девкам бегал налетами. Не мог без них, никак. И сразу к дочке.
– Как назвала? – это был единственный вопрос, который он тогда задал Наташке.
Кукушка пожала плечами.
– Девочка. Ребенок. Никак, в общем.
Имя возникло сразу. Пока он держал её на руках под шум отъезжающей машины неотложки.
Елизавета.
Коваль Елизавета Руслановна.
Шикарно звучало.
Парни стебались, предлагали взять ему «академический». Правда, после того, как было выбито несколько зубов, стеб прекратился. Другие же ребята, наоборот, помогали. Памперсы покупали, бутылочки, смеси. С ним вместе укачивали. Подменяли, когда он уходил дежурить. Руслан помнил всех.
Потом нашёл каждого. Почти все они приняли его благодарность, и девяносто процентов тех ребят сейчас жили на его территории.
А в те годы было весело…
Для него дочка стала всем. Это потом он узнает, что отец заказывал тест ДНК, и результат пришел положительный. Сам же Руслан не сомневался.
Было трудно. Очень. Кто же спорит.
Молодой парень, да по казармам, да с маленьким ребенком. Чего греха таить, пользовался иногда женской щепетильностью.
«Ах, ты воспитываешь дочку один?».
Какая тут женщина не пожалеет.
А ему не до баб было.
Не до любви и семейных ценностей – так точно.
Вернее, у него уже была семья. Отец, Лиза, он. Всё. Остальные лишние.
Лизе давал только самое лучшее, порой на последние деньги. Лучшие платные сады, где она могла при необходимости и жить. Лучшие школы-интернаты. При первой же возможности забирал её к себе, и тогда они долго гуляли, часами разговаривали. Вернее, щебетала Лиза, а он её слушал. Про разбитые колени, про мальчика, которому он грозился оторвать руки за то, что тот слишком сильно дернул Лизку за косы, и та расплакалась. Сам же в душе усмехался: и над мальцом, что действовал открыто, проявляя симпатии, и над Лизой, что росла у него красавицей с пшеничными волосами. Мать вашу, он даже косички ей плел. Генерал плел косички. Дааа, знатно у него получалось.
Лиза росла идеальным ребенком. С железным стержнем внутри.
Когда Руслан достиг высот, денег, положения, к нему заявилась Наташа. Он предвидел, что рано или поздно эта тварь – а другого слова для женщины, бросившей ребенка, у него не было, – появится на пороге.
Появилась.
Встретила её Лиза.
Он хотел прервать разговор, потом передумал.
Волновался. Сжимал кулаки, ярился.
Но дождался окончания разговора.
И лишь когда увидел, что Наталья покидает их дом, матерясь и что-то бормоча, спустился вниз.