Девочка для Маршала
Шрифт:
Я вздрогнула. Кир был прав — я не забыла. В голове эхом зазвучал скрежет металла. Я всё еще чётко помнила, как внедорожник вытолкнул седан на обочину. Потом поздно ночью Маршал вернулся, и его рубашка была вся в крови. Кровь… Так вот о какой крови говорил Кир Юми! Незабытая кровь на рубашке Кира принадлежала его человеку.
— Сегодня у Орочи был последний шанс, чтобы решить, на чьей он стороне. Он готов был терпеть сумо, что почти лишено всех традиционных японских приготовлений. Поход на это зрелище должен был
Я вспомнила вечно кривящийся рот японца. Да, он терпел.
— Затем он отправил Юми к тебе. Это была его главная ошибка, но Орочи должен был что-то немедленно предпринять. Ведь информация о тебе у них уже была. Не зря же ты везде меня сопровождала. Я не мог остаться в долгу. Орочи сам подвёл черту.
— Его брат… Он…
— Выживет, — жестко отрезал Кир. — Если Орочи вовремя сумел взять себя в руки. Это бизнес. Здесь нет честных поступков. Я всё проанализировал и дал ответ.
— Получается, что я была просто приманкой? Ведь к врагу всегда проще подкрасться с менее защищённой стороны.
— Это не было моей основной задачей, — прохладные пальцы Маршала опустились на мой подбородок и приподняли голову. — Ты стала полезной. Это факт. Но это не означает, что я завтра же избавлюсь от тебя. Мне нужно, чтобы ты находилась рядом. Не спрашивай. Причин я тебе не назову. Я и сам их не знаю. Ты не предала меня. Хотя могла и это достойно уважения, Ляна.
Я затаила дыхание, когда твёрдая подушечка большого пальца очертила контур моей нижней губы. Невесомо и немного щекотно. Кир склонился ко мне, и я наконец-то увидела его глаза. Серые, но зрачки будто расширились, практически поглощая радужку. Это всё игра света. Вернее, почти его отсутствия.
Слова Маршала вились клубами дыма в моем сознании. Я хваталась за каждое из них, но оно проходило сквозь пальцы.
— Они бы убили тебя, — продолжил Кир. — Если бы решилась помочь. Убили. Жестоко. Если бы я не сделал ответный ход, то убили нас двоих, — большой палец надавил на мою губу, призывая меня приоткрыть рот.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — я не удивлялась. Глупо удивляться тому, что уже было много раз продемонстрировано.
— Таким меня сделал отец, — взгляд Маршала застыл на моих губах и на пальце, что хотел проникнуть ко мне в рот.
Полутьма вокруг нас, словно начала пульсировать, сгущаться и утягивать в свои глубины. Черт! Я всё еще слышала тот жуткий надсадный кашель! Хоть и понимала, что Кир защищал свои границы, но… Палец скользнул ко мне в рот. Я провела зубами по подушечке, ногтевой пластине. Мысли рассеивались во тьме. Чёрт!
— Что… Что он с тобой сделал? — дрожащим голосом спросила я, когда палец коснулся верхней губы.
— Уничтожил, — так легко и спокойно ответил Кир, а затем обхватив мое лицо двумя руками, вжался холодными губами в мои.
Я никогда по-настоящему не целовалась.
Через секунду я уже сидела на прохладной деревянной поверхности дубовой тумбочки. Маршал бесцеремонно задрал мою юбку, раздвинул ноги. Я вжалась в его грудь, обвила руки вокруг шеи.
— Уничтожил, — вдруг эхом повторил Кир, когда резко оказался внутри меня. — Уничтожил. Превратил в пустоту.
Он был зол. Эта злость раздирала его голодным зверем изнутри. Разгрызала, крошила кости, стискивала сердце, в жажде раздавить его. И… Маршал понимал, что с ним творится. Как-то он признался мне, что умеет чётко разделять боль, злость и спокойствие. Он не лгал. Его лицо исказилось в жуткой гримасе. Кир грубо и глубоко проникал в меня, словно пытаясь забыться, пытаясь найти привычную точку спокойствия.
Маршал брал меня быстро и жестко. Внизу живота возникла тянущая боль, но мне было плевать. Я сильней стискивала напряженные плечи, сильней вжималась в его тело. Ядовитая злость разъедала Кира изнутри. Впервые я видела его таким. И впервые мне хотелось, чтобы его прежнее спокойствие вернулось на свои законные позиции.
Наши губы снова столкнулись. Я случайно укусила Маршала. Почувствовался лёгких привкус крови. Он зашипел, вонзаясь пальцами в мои бёдра.
— Я уничтожен, — прохрипел Кир и обессилено опустил вспотевший лоб мне на плечо.
Мы оба тяжело дышали. О каком-либо удовольствии не стоило даже заикаться. Это был не просто секс, а срыв или, вернее сказать, надрыв. Надрыв для Маршала. Болезненный и жуткий. В холодных арктических льдах его спокойствия пульсировала боль. Пульсировала днём и ночью, каждую секунду, и как он только это выносит?
Мои дрожащие пальцы коснулись затылка Кира. Я нежно погладила его.
— Я рядом. Просто знай это.
Глава 32
— Пап, пожалуйста, полей цветы, иначе, когда я вернусь, уже нечего будет спасать, — я стояла на кухне и жарила блинчики.
Телефон был установлен на разделочной поверхности, чтобы я могла видеть отца, а он — меня.
— Уже. Ты ведь у меня оставляла запасные ключи. Зная, что иногда ты можешь быть рассеянной, я еще на прошлой неделе провёл спасательную операцию в твоем «дендрарии». Всё с цветами в норме, — папа улыбнулся мне и от его улыбки стало так тепло и уютно на душе.