Девочка и мертвецы
Шрифт:
— Я, товарищ майор.
Рыбнев спрыгнул с горки, обнял милиционера:
— Усы отрастил! Вот те на!
— Я думал, вы меня забыли, — смущенно сказал милиционер. — Всего один раз только и виделись; правда, так совпало, что случилось это во время очень примечательных событий.
— А ты изменился, — заметил Рыбнев. — Не только наличием усов.
— Поумнел я, товарищ майор. Сына воспитываю — сложно не поумнеть.
— Женился?
— Нет, что вы. Помните мальчонку из Пушкино?
—
— Усыновил я его.
Рыбнев погрустнел, присел на бортик песочницы:
— А я вот, видишь, бухаю посреди детской площадки… Опустился. — Он горько усмехнулся. — Ну что, арестуешь за нарушение общественного порядка?
— Ночью на весь район орать благим матом — это, конечно, действие преступное, но арестовывать вас не буду, товарищ майор. У вас все-таки заслуги перед Родиной. Вы только потише фигу бездне крутите, хорошо?
— Хорошо, друг Лапкин. — Рыбнев опустил голову. — Прости.
— Да разве ж я не понимаю, что в жизни всякое может случиться? — Милиционер присел рядом. — Хотите, с вами посижу минут десять, товарищ майор?
— Не попадет?
— Пить не буду — не попадет.
Рыбнев кивнул. С отвращением посмотрел на бутылку, но отказать в привлекательности алкоголю не смог и сделал еще один добрый глоток.
— Я думал, погибли вы тогда, — признался Лапкин. — Не ожидал вас больше увидеть. А тут как раз сигнал поступает, мол, кто-то в спальном районе буйствует. Прихожу, а тут вы. Как я обрадовался!
Рыбнев похлопал Лапкина по плечу:
— Я тоже рад, товарищ милиционер. Очень рад, честное слово.
Помолчали.
— Вы ко мне в гости заходите, товарищ майор, — пригласил Лапкин. — С Ефимкой познакомлю: он пацан умный, самостоятельный. В школу недавно пошел.
— С Ефимкой это, конечно, надо познакомиться, — рассеянно сказал Рыбнев. Покрутил в руке бутылку.
— Вы бы завязывали с этим, — Лапкин кивнул на бутылку. — Мало ли, вдруг на патруль наткнетесь, а они вас в холодный дом — и до утра. А хотите… — Он оживился. — Хотите, я вам у себя до утра постелю, тут совсем недалеко, выспитесь… хотите?
— Да я сам тут неподалеку живу, — пробормотал Рыбнев, вставая. Поставил бутылку в песок; подумал, подобрал бутылку и отнес в мусорный контейнер на углу. Лапкин пошел за ним. Рыбнев повернулся к нему, протянул руку:
— Ну, прощай, Лапкин.
— Да почему «прощай»-то? — удивился Лапкин. — Дай бог, еще свидимся.
— Дай бог, — повторил Рыбнев.
Обнялись на прощание.
— Усы тебе идут, товарищ милиционер, — сказал Рыбнев. — Молодец, что отрастил.
— Спасибо, товарищ майор.
Лапкин пошел к ночному ларьку, купил пачку недорогих сигарет с бычьим фильтром. Его окликнул Сявкин:
— Эй, Лапкин, угости сигареткой!
Лапкин подошел, угостил. Поинтересовался у Сявкина:
— А ты почему один тут?
— Лукошкин в парке. Туда многих наших погнали.
— А че такое?
— Мокруха, говорят: молодую девку какой-то маньяк зарезал. Жуткое дело; хорошо, что не в нашем районе случилось, а то ваще.
— Это ладно. А зачем Лукошкина туда было гнать?
Сявкин затянулся, наклонился к Лапкину, прошептал на ухо:
— Пошел слушок, что погибшая девка в ФСД работала.
— Опа, — сказал Лапкин.
— Во-во, — согласился Сявкин.
Докуривали в молчании. Наблюдали, как в зеленоватом свете волчьей луны роится мошкара, как на рекламном щите показывают рекламу барбекю из мертвяка; услышали вдалеке вой дикого хомячка и как по команде вздрогнули — плохая, черт возьми, примета.
Лапкин сказал:
— А я тут человека встретил, который в свое время мне, олуху, здорово помог.
— Деньгами, что ли?
— Да не… не деньгами. Человека он из меня сделал.
Сявкин решил, что Лапкин шутит, и хихикнул, но Лапкин оставался совершенно серьезен.
Тогда Сявкин тоже посерьезнел и спросил:
— И че он?
Лапкин не ответил.
Вдалеке снова завыл хомячок.
Глава пятнадцатая
О смерти Наташи Рыбнев узнал на следующий день из газеты. Он плохо помнил прошлый день, глаза застилал серый туман, поднявшийся будто из бездны, но сомневаться не приходилось: убийство — его, Рыбнева, дело. «Как же так? — подумал сначала Рыбнев. — Я ведь передумал ее убивать; даже спас в результате. Что-то на меня, видать, нашло…»
Ну да ничего: главное, теперь он знает, кто такой Ионыч и где его стоит искать.
Рыбнев собрал минимум необходимых вещей и на попутках стал выбираться из города. Скоро его подобрал водитель-дальнобойщик на «Тургазе». Рыбнев думал, выбираться будет сложно, однако оказалось легко: патруль на выезде из города даже не посмотрел в их сторону. Везет, с тоской подумал Рыбнев. Почему мне так катастрофически везет?
Путь был неблизкий — до Лермонтовки. Водитель попался разговорчивый: тарахтел без умолку, а Рыбнев в ответ больше молчал или что-то неразборчиво мычал. Но водителю было, в общем-то, всё равно, отвечает ему Рыбнев или нет; он наслаждался собственным простуженным голосом и своими незамысловатыми историями. Когда наслаждаться надоело, водитель включил радио:
— Ну-с, шо там новенького?
Радио заговорило голосом К’оли:
— …и ученые фиксируют неожиданные изменения некромассы, ныне занимающей территорию города-героя Пушкино. С чем связаны эти изменения, ученые пока понять не могут…