Девочка и пёс
Шрифт:
Цыс тем временем огляделся по сторонам, убеждаясь что вокруг никого нет. С авром необходимо было срочно разобраться. Но как? Огреть его по голове рукоятью либингского ножа? Было бы неплохо. Но вот только как к нему подобраться, если он во все стороны сразу видит?
Цыс сделал два шага вперед, приблизившись к авру. Тот повернул голову к нему боком, уставившись на владельца повозки правым выпученным глазом.
– Слушай, давай я его отвезу в «Золотое колесо», – предложил Цыс. – Там ему непременно помогут.
– Нельзя. Умрет. – Сказал ящер и кожистое буро-зеленое веко закрыло огромный желто-зеленый глаз на несколько секунд.
Цыс не знал что это значит, может быть какой-то признак несогласия, что-то вроде того когда люди отрицательно качают головой, но у него тут же мелькнула мысль что этим можно воспользоваться. Он не видел закрыл ли ящер левый глаз, но это было и не важно, несомненно с правой стороны левый глаз, даже такой подвижный и выпуклый не мог ничего увидеть.
– Может не умрет? – Осторожно предположил Цыс. Он конечно не хотел выдавать своих обширных познаний в токсикологии. Хорошая доза яда камарты действительно могла убить человека за несколько часов. Но в той смеси, которую он ввел в кровь Телума присутствовали дополнительные ингредиенты, которые тормозили его действие, но лишь в определенной степени. Ценность состава была в том, что он парализовал на некоторое время жертву, но не убивал. Это была сложная смесь, она требовала мастерства и знания многочисленных нюансов в сборе составляющих, их приготовления и соединения. Лишь драйды, хранители древней мудрости, колдуны и шаманы народа Лоя знали секреты подобных зелий. Пять лет Цыс провел в пещерах Каруонского хребта скрываясь от законников, преследовавших его за убийство, которое он не совершал (в чем он всегда видел великую иронию судьбы). Именно там его спасли и приютили Черные Лоя, Лоя которые не признавали власти Королевы Лазурных гор и ее законов. Именно там он постиг азы сложной науки составлять ядовитые смеси. Но конечно ничего из этого он не собирался рассказывать проклятому ящеру, а тот был уверен что человек может умереть. Одного не мог понять Цыс, какое дело этой рептилии до лежавшего на земле Телума.
– Умрет, – отрезал авр и встал в полный рост.
Сейчас он был на расстоянии вытянутой руки от Цыса и тот усилием воли сдерживал себя от попытки выхватить либингский нож и нанести смертельный удар. Ему нестерпимо хотелось побыстрее закончить со всем этим. Все шло так удачно, ему светил двойной куш и тут эта проклятая ящерица влезает и все портит. Но он понимал что это с высокой вероятностью может кончится фатально для него, ибо он конечно как и все на Шатгалле был наслышан о молниеносной реакции Авра.
– Слушай, это ведь мой друг, давай я сам со всем разберусь. А ты ступай своей дорогой. – Цыс сказал это спокойно, но тем не менее позволив недружелюбным ноткам проскользнуть в его голосе.
– Тебе лучше уйти, – также спокойно ответил авр.
– Что? – Недобрая улыбка скользнула по лицу владельца повозки.
Авр вытянул вперед левую руку и показал Цысу костяную палочку.
– На ней твой запах, – объяснил авр и отшвырнул палочку в сторону.
Цыс собирался заметить, что это мало о чем говорит, он мог оставить на ней свой запах когда вытаскивал отравленный шип из тела несчастного товарища, но авр вдруг наклонился, взялся за Телума и начал переворачивать его.
Другого шанса не будет понял Цыс. Он выхватил нож и замахнулся. Авр был быстрее. У Цыса успела мелькнуть мысль, что возможно хитрозадый ящер специально склонился над Телумом чтобы спровоцировать отравителя на нападение. Острый ятун рассек живот владельца повозки. Но все-таки авр недооценил Цыса. Удар сабли ничуть не остановил отравителя и при этом его движения были весьма отточенными и верными. Легендарный либингский нож, созданный так что даже при не сильном ударе наносить глубокие, страшные раны, вонзился в голову.
Мысль о том что ему повезло взорвалась в голове Цыса, но он не позволил себе расслабиться и продолжал наносить мощные удары буквально разрубая тощее тело авра. Острый ятун рассек толстенную кожаную подкладку на животе владельца повозки и нанес лишь легкий порез. В последний миг своей жизни авр наверно был очень удивлен. Светло-голубая кровь пропитала темно-серый плащ, но Цыс продолжал бить, превращая своего врага в кашу. Осознание того что он только что сумел избежать смерти наполняло все его существо дикой энергией и первобытной радостью.
Наконец он остановился и отступил назад, глядя на месиво из темно-серой шерсти плаща, плотной ткани "шари", буро-зеленой плоти, светло-голубой жижи и какой-то черной и желтой слизи. Он не испытывал ничего кроме облегчения и может быть легкого отвращения.
Переведя дух, он вытер свой нож, с благодарностью любуясь им, и приступил к осмотру трофеев. Первым делом он решил обнажить тело убитого авра. Он ни разу в жизни не видел нагого авра и решил не упускать случая расширить свой кругозор. Стянув лохмотья плаща и "шари", он обнаружил что на ящере было еще три одеяния в виде длинных облегающих рубах с короткими рукавами. Ткань рубах неожиданно оказалась довольно качественной и дорогой. Разрезав материю, он стянул рубахи с тела и выпрямился, оглядывая труп рептилии. Длинное худое гладкое туловище было сплюснуто с боков, никакие кости не выступали, шея как таковая отсутствовала, небольшая голова представляла из себя дискообразное основание, спереди раскрывающееся в пасть полную маленьких острых зубов, на котором покоилась дугообразная формация с гребнем, направленная от носа к спине. На боковых поверхностях этого сплюснутого черепа располагались глаза. Кожный покров в основном был буро-зеленоватым с разными, то светлыми, то темными оттенками. На груди и под мышками располагались какие-то складки кожи. «А где у него член-то?», подумал Цыс, с отвращением разглядывая гладкую промежность. Затем он припомнил россказни о том что член у этих тварей вылезает из какой-то прорези и будто бы достигает в длину полуметра. Однако он отказался от мысли попробовать найти эти прорези, да и вообще это может быть самка, неожиданно подумалось ему, и это почему-то вызвало в нем еще большее отвращение. Он решил перейти к осмотру вещей обнаруженных у ящера. Все что он нашел, Цыс аккуратно разложил на разрезанных рубахах.
Ну, во-первых, это был ятун, прекрасный клинок, изготовленный несомненно настоящими мастерами кузнечного дела. Далее шла небольшая дорожная сумка. Первым предметом, который Цыс извлек из нее, оказалась стеклянная банка, закрытая кожаным лоскутом, перетянутым веревочкой. Увидев внутри банки копошившихся жуков жуткого вида, Цыс аж весь передернулся. «Наверно какое-то лакомство для этих тварей», с омерзением решил Цыс. И ему уже искренне казалось, что он совершил настоящее благодеяние, убив авра и избавив мир от такого отвратительного нелюдя. Он покосился на изуродованную голову трупа. «Как только земля таких мерзких гадов носит» с возмущением подумал он. Отшвырнув банку подальше, он продолжил свою инспекцию. Вторым предметом оказалась тонкая металлическая пластинка, на которой с невероятным мастерством было выгравировано изображение одного авра, под изображением были вырезаны какие-то каракули. «Баба что ли его?» подумал Цыс. Рисунок был сделан очень искусно и Цыс даже вообразил, что он улавливает эмоцию на морде рептилии, что само по себе было невероятно. Ему казалось что ящер застенчиво улыбается, но он тут же решил что это полный бред. После пластинки владелец повозки достал из сумки бархатный мешочек, в котором хранились частицы какого-то белого материала. После недолгого размышления Цыс пришел к заключению что это части скорлупы, что вызвало в нем очередной приступ отвращения, как только он припомнил что эти нелюди выводят своих потомков через откладывания яиц. Видимо остатки какого-то памятного яйца, равнодушно подумал Цыс, посылая мешочек вслед за банкой с жуками. Следующим предметом оказался кожаный кошелек, в котором к немалому изумлению владельца повозки было шесть золотых и четырнадцать серебряных монет. Это сразу же подняло ему настроение. Монеты были отчеканены в Агроне, что напомнило Цысу о том что своих денег у авров не было. «У них же там типа товарообмен или еще что-то вроде этого. Вот же дикари. Однако, неприятная встреча неожиданно обратилась в прибыльное свидание». Цыс широко улыбался. Вот это подфартило. С виду-то полный нищеброд в ветхом тряпье, а в кармане 14 золотых. Но в следующий миг он перестал улыбаться, увидев что складки кожи под левой подмышкой авра зашевелились. Когда он клинком ятуна осторожно раздвинул их, оттуда быстро вылезло маленькое змеевидное существо, сползло с трупа и исчезло в траве. Цыс просто оцепенел от тошнотворного омерзения и ужаса. «Оно что жило там?!» с содроганием подумал он. Решив что пора заканчивать с этим монстром, он быстро вынул оставшиеся предметы. Это была связка каких-то кореньев, несколько красивых перьев, плотный лист бумаги исписанный дикими каракулями и тонкий батистовый платок с изящной вышивкой, на котором витиеватым вензелем сверкали золотыми нитями две буквы А и Т. Платок несомненно когда-то принадлежал человеку. Украл должно быть, мимоходом решил Цыс, в очередной раз убеждаясь что он совершил благой поступок избавив мир от одной из этих тварей.
Побуждаемой давней привычкой оставлять как можно меньше следов, он занялся сооружением костра.
Цыс понимал что уже порядком опаздывает, но все же упрямо довел дело до конца, предав огню труп ящера и его пожитки. Он даже отыскал в траве банку с жуками и мешочек со скорлупой и также отправил их в костер. Себе он оставил только ятун и конечно же деньги, сам кошелек он тоже бросил в огонь. В последний момент, когда он уже держал над пламенем плотный лист бумаги, исписанный каракулями аврского языка, он вдруг передумал и не стал его сжигать. Все-таки ему было очень любопытно о чем в нем шла речь и он решил как-нибудь со временем отыскать среди людей переводчика и узнать содержание документа.
Владелец повозки ясно отдавал себе отчет в том, что обладание аврской саблей и этой бумагой могут быть чреваты для него проблемами, если о них прознает кто-нибудь из ящеров. Но он решил пойти на этот риск, ибо ятун стоил хороших денег и все-равно в костре бы не сгорел, а бумагу он уничтожит как только узнает о чем в ней речь. Пока костер пылал, распространяя зловонный дым, Цыс в стороне зарывал в землю металлическую пластинку с изображением возлюбленной ящера. Не смотря на то что пластинка была тонкой, он рассудил что огонь вряд ли сумеет уничтожить ее.