Девочка и пёс
Шрифт:
Элен некоторое время молчала, затем осторожно спросила:
– А почему вы все это терпите?
– Что значит терпим? – Не понял Мелиг. – Судьи борются с преступниками, еретиками и чернокнижниками. Защищают простых людей. Они рискуют за нас.
– Ты серьезно? Или говоришь так потому что я родственница судьи?
Мальчик некоторое время колебался. Видно ему стала неприятна эта тема и он резко перешел на другую:
– А у меня между прочим есть настоящий нож либингов.
Элен тут же вспомнила рассказ Лурга о Черной Румме. Ножи ее конечно не очень интересовали, но она поняла что мальчик не хочет больше говорить о судьях и из вежливости изобразила интерес.
– Врешь! – Сказала она, делая вид что поражена тем фактом, что он обладает оружием легендарного племени.
– А вот и не вру.
Мелиг встал с диванчика и отошел за высокий шкаф.
– Иди сюда, – позвал он. – Здесь нас из окон не видно.
Элен подошла. Мальчик задрал рубаху. Прямо на голый живот у него был застегнут широкий ремень с прикрепленными к нему ножнами. Он вынул длинный, немного изогнутый нож и осторожно передал его девочке.
Оружие было тяжелым.
– Видишь на этой стороне лезвия имя владельца, а на этой знак Черной королевы – буква Р в полумесяце. Каждый нож делается для каждого мужчины и каждой женщины из племени либингов, когда он еще ребенок, при этом используют их кровь, а также капельку крови королевы Руммы. – Мелиг говорил негромко, но очень восторженно. Глаза его горели. – Воин либингов ни за что не расстанется со своим ножом. Они лучшие бойцы на ножах во всем мире. С ними могут соперничать только Кайхорские пираты со своим тайным боевым искусством. Нож можно заполучить только убив либинга. Иначе нож кладут в могилу воина когда он умрет. Если либинг теряет нож и остается жив, то это невероятный позор для него и в первой же битве он или она ищет смерти. За один удар сердца, либинг может перерезать горло восьмерым. Их нож так особо отрегулирован по тяжести, что даже легкое движение наносит страшную глубокую рану. Лезвия у всех либингских ножей одинаковы, а вот рукоятки каждый сам украшает. Вот видишь здесь на одной стороне девять синих цветов и три красных птички, а на правой ларо, говорят что он даже опасней пещерных медведей. Все это что-то значит для хозяина ножа.
– Аз-ви-ран, – прочитала девочка имя на лезвии. – И что, ты хочешь сказать что убил этого Азвирана?
– Конечно нет. Один человек отдал этот нож отцу за долг, а откуда он у этого человека появился я не знаю. Может кто-то когда-то украл его у либинга. Такой нож стоит кучу денег. Отец обещал мне подарить его навсегда на мое восемнадцатилетние.
– Что-то ты не очень похож на восемнадцатилетнего, – улыбнулась Элен.
– Нет, нож пока не совсем мой. Я просто берегу его. – Проговорил мальчик очень серьезно. – Рассказывают, что если у тебя есть нож одного из либингов ты можешь без опаски странствовать по Тивеллу – стране либингов. Никто не посмеет причинить тебе вреда. А в тех краях говорят полно золота, драгоценных камней и всяких волшебных животных, которые исполняют желания.
– Ну конечно, – усомнилась Элен, – этот слух наверняка сами либинги и распустили, чтобы те к кому попал нож, сами приходили к ним.
В этот момент за дверью послышались шаги.
– На спрячь, – быстро сказала девочка, возвращая оружие Мелигу. Тот поспешно схватил его, засунул в ножны и только успел опустить и поправить рубаху, как дверь начала открываться.
Элен повернулась лицом к двери, заслоняя спиной мальчика. На пороге появились Хаг и Галкут.
Некоторое время взрослые глядели на детей, которые выглядели так будто их застукали за каким-то запретным занятием. Но впрочем Элен быстро пришла в себя и нацепив маску надменного равнодушия, холодно поинтересовалась:
– Я могу идти, господин Громми Хаг?
– Да, сэви. Простите что пришлось запереть вас здесь.
Элен повернулась к Мелигу. Улыбнулась и быстро и очень тихо проговорила:
– Счастливо и удачи тебе.
– Прощай, – также тихо и с улыбкой ответил мальчик.
Девочка гордо прошествовала мимо мужчин и, полностью проигнорировав протянутую руку Галкута, пошла по коридору к лестнице.
Выйдя из конюшни на открытый воздух, она огляделась. Галкут встал рядом. Элен посмотрела на него. Он был очень высокий и худой. Сейчас его хмурое лицо со впалыми щеками и обветренной кожей пряталось в тени широкополой шляпы.
Элен снова чувствовала как гнев и отвращение к этому тюремщику заворочались в её душе.
– Наверно переволновался пока искал меня? – Насмешливо проговорила она.
Галкут не повернул головы и ответил, глядя куда-то вперед.
– Нисколько.
Элен видела, что он обманывает ее. Это доставило ей удовольствие. Она сумела причинить ему несколько неприятных минут и это грело ей душу.
– Куда мне теперь? – Спросила девочка, также отведя взгляд от Галкута и посмотрев на центральный вход в трактир. Стула подпирающего дверь уже не было.
– Наверх, в комнату господина судьи.
Элен неторопливо зашагала вперед. Галкут последовал за ней.
– А что если когда мы войдем в залу, я начну истошно кричать что меня мучают и истязают два негодяя? – Произнесла девочка.
– Я думаю лучше не стоит этого делать, – очень ровно проговорил слуга Мастона Лурга.
– Почему?
– Мне придется заставить вас замолчать и это может причинить вам боль.
Элен кинула быстрый взгляд на своего тюремщика. Если он думает что напугал ее, то ошибается, со злостью подумала она.
– А я все-таки попробую, – дерзко заявила она.
Мужчина резко обогнал девочку и встал перед ней, опустившись на одно колено и положив правую руку на ее левое плечо. Холодные тусклые бледно-голубые глаза Галкута вонзились в огромные темно-синие глаза ребенка. Длинные сильные пальцы мужчины сжали хрупкое детское плечо очень сильно, почти на грани боли. Девочка обратила внимания что на обоих запястьях мужчины с внутренней стороны присутствуют безобразные ожоги, практически одинаковые по форме и размеру.
– Вы совершаете ошибку, госпожа Элен, – сказал он. – Возможно мне стоит дать вам пример тех ощущений, которые вы можете испытать, если последуете своему плану. Я не думаю что вам в вашей маленькой, уютной жизни доводилось уже испытывать настоящую боль. Я могу выдернуть пучок ваших волос вместе с корнями или сломать один из ваших пальчиков или просто скрутить вашу нежную кожу. – Он сжал пальцы правой руки сильнее и Элен еле сдержала стон. – Я могу просто раздавить ваши хрупкие кости.
– Ты не посмеешь, – прошептала девочка с глазами полными слез. Ей было больно и страшно. По-настоящему страшно. Казалось только сейчас до ее разума окончательно достучался тот факт, что рядом с ней больше нет ни папы, ни дедушки, ни Кита, ни мистера Таруга. Она абсолютно одна, абсолютно беззащитна перед этим чужим и жестоким миром. А еще ей было очень горько и обидно. Она понимала, что этот человек видит ее страх и наверно в душе торжествует над нею. Ей хотелось закричать и попытаться вырваться, но она заставляла себя не шевелиться.
– Вам, госпожа Элен, лучше поверить, что посмею, – спокойно сказал Галкут. – Здесь нет ничего что могло бы меня остановить. Господин судья будет только благодарен мне за преподанный вам урок. Вы живете не в том мире, в котором вы реально находитесь, госпожа Элен. Это очень опасно. Совершенно не важно кем вы были в прошлом и кем вы возможно станете в будущем. Сейчас вы абсолютно никто и абсолютно бессильны и для вас же будет лучше, если ваше поведение будет соответствовать вашему положению. Вы меня поняли?