Девочка и пустыня
Шрифт:
Точно так же становится мифом любимый человек – поначалу, когда влюбляешься. Об этом говорят тонны гениальных и идиотских стихов, романов и просто туманных вензелей на стекле. Наверное, когда ты уже развлюбился и сердце не замирает, но ты все равно считаешь, что для тебя он лучший, невзирая на и благодаря тому, – тогда вот, наверное, ты его любишь, я не знаю.
Но я знаю, что никого мы не наделяем такими мифическими свойствами, как ушедшего от нас человека. Вроде бы вот только жил, ел, пил, спал, чавкал, между прочим, за столом и устраивал некрасивые сцены, не зарабатывал денег и изменял, но ушел, захлопнул дверь – и тут же превратился в кудесника, хранящего в шляпе кое-что, что нам ужасно необходимо
Семейная жизнь разволшебнивается довольно быстро, а драматический уход мужчины, равно как и женщины, вгоняет ее снова в рамки тех явлений, где возможно наступление чуда. Вслед ушедшему мы смотрим с мольбой и тоской, с надеждой и верой, мы горим любовью и падаем ниц, – чего никогда не делали с тех пор, как нам исполнилось тринадцать. Мы храним забытые им вещи, его эсэмэски, мы клянемся себе в чем попало страшными клятвами, и внутри нас поселяется бледное существо с горящим лихорадкой взором и прижатыми к груди руками. Даже если снаружи я толстая, флегматичная и в любых обстоятельствах помню рецепт пирога с капустой, внутри тощая девица мечется и шепчет пересохшими губами: «Вернись!», и непременно с «о» – «О, вернись!».
Черт его знает, какими чертами меня наделяли мужчины, которых я бросала или которым не оставляла надежды. Один из них признался, что проклинал меня всю жизнь, а это, согласитесь, не обыденное чувство. Но главное, что при любом болезненном, особенно внезапном, разрыве возникает чувство потерянного рая, где оставивший нас имеет волю и возможность сделать нас снова счастливыми.
Мне кажется, что уход мужчины тут же обеспечивает его в наших глазах всеми архетипическими чертами принцев, королей и всемогущего справедливого милосердного божества. Пусть вы уже убедились, что благородство и великодушие ему не присущи, он слаб, врунлив и неряшлив, но, когда внезапно, по его велению, между вами возникает пропасть, его пивной живот сквозь дымку трагедии начинает казаться стройной талией юного принца.
Если бы они знали, они бы, наверное, воскликнули: «Не воскладывай на меня!» И правда: наша женская жажда видеть в мужчине рыцаря, опору и защиту в моменты расставания обостряется до предела. А у него, живого и настоящего, нет никаких доспехов, и копья нет, и коня нет, а есть замученная тяжелой неволей, сама не знающая, что хочет, его обыкновенная человеческая душа. Которая, точно так же, как и наша, жаждет спасения или хотя бы равновесия.
Ушедший мужчина обрастает мифами, как репьями. Любое его движение в нашу сторону воспринимается как Знак. Ошалевшие от личной драмы женщины в этот момент готовы на что угодно, но абсолютно не способны трезво взглянуть на оставившего их мужчину. Когда я сама варилась в этом соку, мне рассказали довольно некрасивую, покоробившую меня историю. От жены ушел муж к другой женщине, и она не видела его почти полгода. За эти полгода он мифологизировался у нее в сознании до последней степени, почти до уровня олимпийских богов. Из его случайно оставшихся вещей она создала мемориал, в котором были даже трамвайные билетики их молодости, и оплакивала эти фетиши с завидной регулярностью.
Однажды ночью, спустя месяцев семь после его ухода, раздался звонок в дверь и в прихожую к ней ввалилось это божество. Божество было пьяным в сосиску и не вязало лыка, но успело в последнем падении схватить даму за грудь. Дама немедленно сделалась счастливой, втащила бывшего мужа в комнату и свалила на ковер. При этом у нее замирало сердце – что означало сие явление? Да конечно же, только одно: он все понял и раскаялся! Вот спит он раскаянный, а она хлопочет вокруг: раздела догола, укрыла покрывалом и села рядом, таращить глаза в предрассветных сумерках и мечтать, как дальше все образуется.
А теперь неприглядная анатомическая подробность. Возлюбленный ее спал на животе, храпел, и вокруг него стояло облако густого перегара. Она же умилилась в очередной раз и захотела поцеловать ему спинку. Откинула покрывало и увидела в его попе геморрой. Обыкновенный геморрой, красновато-синеватую шишечку сверху ануса.
А раньше, говорит, не видела. Ну да дело не в этом. Дело в том, что дама пришла в себя моментально. Она не скривилась от отвращения, нет. Все же муж был родной и любимый. Она просто поняла, что геморрой в заднице – чисто человеческая особенность, а никак не божественная. Она хладнокровно тогда себе сказала: так, ты чего про него навыдумывала? Вот он тут, валяется на ковре и воняет перегаром. Он обычный мужик, с вялой, между прочим, потенцией, с невыносимым характером и склонный к вранью. Дама снова накрыла его покрывалом, встала и пошла чистить ящик стола от мемориала с трамвайными билетиками. А когда он проспался, она была уже совершенно в себе, чего с ней не случалось давненько, разговаривала с ним хладнокровно и не лезла целовать ручки.
Я не знаю, чем там кончилось, потому что потеряла ее из виду. Но вот это моментальное отрезвление мне запомнилось.
И давайте не будем путать отрезвление с разочарованием. Чтобы разочароваться в человеке, надо сначала охренительно очароваться. В частности, ждать от него того, чего он дать не может. Точно знать, что и как он должен делать, говорить, и вообще – каким он должен быть, чтобы не разрушать очарования. А потом наблюдать за объектом страсти, прищурившись, когда он попадает в трудные ситуации, как-то там лажается, и горевать – «не сдюжил, зараза!». Ну и геморроя у очаровавших нас тоже быть не должно ни в коем разе.
Но в семейной жизни этому нет места. Ты лежишь в соплях и болеешь, почти оглохшая и охрипшая, а в ушах у тебя трубочки с прополисом, и ты похожа не на принцессу, а на чебурашку-мутанта. Ты беременная и не можешь наклониться, чтобы завязать шнурки на своих слоновьих опухших щиколотках. Ты не гламурная, не стильная, не сильная и не можешь заниматься сексом, потому что очень болит спина, потому что ты упала на лед и повредила позвоночник. У вас маленький ребенок, и ты не досыпаешь, ты срываешься на мужа и на окружающих. Ты неконкурентоспособна во многие моменты своей семейной жизни.
Наверное, в эти моменты твой муж далек от того, чтобы быть очарованным, и, наверное, он очень трезво способен на тебя взглянуть. Но если он, как идиот, будет делать искательные движения руками и глазами, чтобы обнаружить пропавшую куда-то богиню, то вполне заслужит отрезвляющего удара кастрюлей по голове.
Так же и с нашими мужчинами – ради бога, вы можете до посинения хотеть их вернуть, но не делайте из них зевсов и гераклов. И помните, что в их заднице всегда может обнаружиться банальный геморрой, во всех смыслах этого слова, как знак того, что они вовсе не божественного, а вполне себе человеческого происхождения.
Я думаю, что это справедливо для всех, а не только для женщин, потерявших мужа. Я наблюдала, как женщины от 15 до 55 нагружают своих любимых мужчин героической атрибутикой, а мужчины не знают, куда деваться от этого почетного груза. Девочки 17 лет и 40-летние женщины по ночам стоят под окнами объекта страсти, представляя себе все самое красивое, все, как в фильмах. В их воображении недоступные им мужчины существуют в вихрях бури, в отсветах белых парусов и яхт, в дымке каких-то дальних гор и морей, в отблесках какой-то неведомой, притягательной жизни. А в это время несчастный объект страсти сидит на диване перед телевизором, клюя носом и всхрапывая, не в силах раздеться и умыться, но зато обремененный всеми возможными мифологическими чертами и даже не подозревающий об этом.