Девочка и Звезды
Шрифт:
— Придет время, когда ты поймешь: то, что тебе нужно, находится здесь. Ты захочешь, чтобы я вернулся, Яз из Икта, и ты обнаружишь, что этот мальчик был плохим обменом. — Он зарычал, пытаясь вырваться. — Ты даже не знаешь, чего ищешь. Какой-то остаток зеленого мира? Ерунда. Все мы ищем самих себя. Вот как мы проводим свою жизнь. По крайней мере, в этом я честен.
Боль Яз вырвалась за пределы ее черепа. Ей было больно в тех местах, которые ей не принадлежали. Она была уверена, что из ее глаз, носа, рта течет кровь. Невозможно было содержать столько боли. Несмотря на это, она заставила звезду вспыхнуть еще сильнее и заговорила,
— Что. Ты. Обещал.
С воем, отчасти яростным, отчасти раздраженным, Теус обратился к толпе Запятнанных в соседней пещере. Яз не понимала языка, которым он пользовался. Мать Мазай говорила, что в отдаленных частях льда используются другие языки, но Яз только наполовину поверила ей и никогда не ожидала услышать собственными ушами слова, которые не были словами.
Три фигуры неохотно вошли в комнату, сгорбившись от света, шаркая ногами по мокрому камню. Као, Зин и еще один, еще более крупный, чем Као, пожилой герант с грязной копной рыжих волос, пустыми глазами и шрамами на шее и лице.
Герант пересек комнату, протягивая руку к Теусу, хотя и неохотно, как будто тот был в огне, и геранту не хватало смелости бросить вызов жару. вытянул руку схватил ею руку геранта. В момент соединения что-то темное — крапчатое пятно — вытекло из рукава кожи Теуса, быстро пробежало по его запястью, протянулось темнотой по венам. Казалось, оно прошло между ними, расцвело на тыльной стороне ладони геранта и пробежало по мясу его предплечья.
— Плохой обмен. Тот, о котором ты еще пожалеешь, — прогрохотал герант, слова Теуса сорвались с новых уст, и Турин рухнул на пол, словно марионетка, чьи нити перерезали. Глаза геранта потемнели, белки сквозь серые стали черными. В три шага он схватил Као и Зина сзади за шею. — Этих двоих тебе придется опустошить самой. Мне некуда девать их осколки. — Без предупреждения он ударил их головами друг о друга, подняв Зина с земли, чтобы сделать это, затем, бросив Зина, он ударил Као по коленям одним массивным кулаком.
Герант зарычал, повернулся и зашагал прочь, пригибаясь, чтобы покинуть комнату:
— Иди и умри на льду.
31
ЭРРИС ВЫТАЩИЛ ЗИНА и Као из черных ледяных пещер. Они визжали, ревели и выкрикивали угрозы, которые, как знала Яз, никогда не могли возникнуть в головах ни одного из них. Она закрыла уши от их болезни и продолжала заставлять свою звезду гореть, защищаясь от любого изменения мнения со стороны Теуса или неповиновения в рядах Запятнанных. Однако свет не мог защитить от копья, брошенного из темноты, и Яз шла так быстро, как только мог Турин, все еще спотыкающийся и дезориентированный. Он пока не говорил, хотя его несколько раз рвало, и он сплевывал грязь на пол. Яз все еще пронзало холодное подозрение: Теус сломал разум Турина, когда уходил из него, сделав его хромым инвалидом, о котором нужно заботиться.
Наконец они услышали приглушенный рев из расселины, потом вышли на ее склоны. Все были истощены и вымокли в черной талой воде, которая постоянно капала в более теплых пещерах. И все же они не были в безопасности. Ледяной мост лежал слева от них всего в тридцати ярдах. Чтобы добраться до него, надо было преодолеть узкий пролет скалы между черным льдом с одной стороны и зияющей пропастью с другой.
— Будь осторожен. — Яз повела Турина впереди себя. — Мы уходим отсюда — просто сосредоточься на том, что ты делаешь. — В ее голове промелькнуло видение Петрика, падающего с моста. Если Запятнанные намереваются остановить их, копья полетят именно здесь.
Турин хмыкнул и поплелся вперед, все еще сгорбившись, как и в низких туннелях, ведущих в расселину. Позади нее Эррис тащил Као и Зина вдоль уступа, герант перед ним, рука вывернута за спину, Зин — позади, более или менее волочимый, они оба боролись и выли.
Протесты Као и Зина отразились эхом криков и рева из глубин черного льда. Дикая какофония, казалось, очень быстро становилась все громче и ближе, как будто шум мчался впереди толпы Запятнанных. Черные глотки ближайших пещерных ртов усиливали звуки, прежде чем выбросить их в расселину, заглушая жалобу невидимого потока. Яз беспокоилась, что пройдет совсем немного времени, прежде чем рты извергнут одержимую демонами орду, производящую весь этот шум.
Турин споткнулся, его нога заскользила. Яз поймала его за руку, удержав от падения. Он отшвырнул ее и, пошатываясь, двинулся вперед, достигнув ледяного моста через десять шагов, каждый из которых, казался последним перед тем, как он рухнет в пропасть. Теперь он стоял у начала моста, вяло борясь за равновесие, как одинокий шест палатки, пострадавший от ветра.
Еще один крик разорвал воздух позади Яз. Что-то в быстро затихающем вопле отвлекло ее внимание от Турина. Она обернулась и с ужасом увидела, что там, где Эррис держал Као и ее брата, теперь он держал только геранта и горсть разорванных шкур. Когда шок парализовал Яз, первый из преследующих Запятнанных начал выпрыгивать, крича, из ближайшего пещерного рта.
— Нет! — Яз застыла на месте. Как будто регулятор снова столкнул Зина в яму. — Нет!
— Яз! Шевелись! — Эррис подтолкнул Као вперед. Герант пошел вперед, широко улыбаясь, как будто ее страдания были самым сладким пиршеством, приготовленным для его удовольствия. — Быстрее!
Позади Эрриса первые из Сломанных уже бежали по выступу, не заботясь о своей безопасности.
— Яз! — снова закричал Эррис, более отчаянно. Он подошел достаточно близко, чтобы Као бросился на нее и попытался сбросить в расселину.
С криком, совершенно не способным выразить то, что она чувствовала, Яз повернулась и поспешила на мост. Турин все еще стоял на льду в самом начале дуги, которая пересекала расселину, стоял в нескольких дюймах от края, все еще сгорбившись и наклонившись вперед, глядя в пустоту под собой. Яз дотянулась до него и попыталась подтолкнуть вперед, не опрокинув и не лишив его равновесия. Она обнаружила, что его тело застыло, словно его заморозили, каждый мускул напрягся.
Зин ушел. Зин! Исчез, как Петрик в темной пропасти. Она попыталась выбросить это из головы, но образ руки Эрриса, сжимающей только разорванные шкуры, отказывался уходить.
Сквозь гиканье Сломанных, быстро приближающихся к мосту, Яз показалось, что она слышит издевательский смех Теуса. Она потеряла брата, несмотря на все свои усилия. Турин был сломленной развалиной, которая, вероятно, не могла ни накормить, ни почистить себя, и у нее остался только Као, с которым она чувствовала себя связанной только недовольным чувством долга.
— Яз! — Эррис снова догнал ее, заставляя Као идти впереди него на мост, который, как они когда-то беспокоились, мог не удержать их в одиночку, а теперь удерживал четверых из них.