Девочка из прошлого

Доронина Слава

— Да, русские, — говорит Измайлов, не сводя с меня глаз.

— Хорошо. Виолетта останется встретить ваших людей, а Наташу закрепляю за вами и вашими людьми. Идёмте.

Я слышу, как Измайлов называет Виолетте фамилию Динара, и сердце пропускает удар, а потом начинает стучать, как сумасшедшее. Страшно представить, что будет, когда увижу его? Лишусь чувств? Интересно, изменился ли он? Всё ещё женат на Катине? С ней прилетит? Жаль, я не услышала вторую фамилию.

Иду к машине, не чувствуя ног. Достаю телефон и проверяю в интернете все рейсы, которые прилетают сегодня из Петербурга. Хочу знать, сколько у меня времени, чтобы собраться с мыслями. Но было бы правильнее придумать

какую-нибудь отговорку и сбежать. И даром такие премии не нужны.

— Всё нормально? — спрашивает Пётр Андреевич, когда меня немного ведёт в сторону. — Ты чего такая бледная?

— Всё хорошо, — отвечаю, до сих пор не веря, что скоро увижу Динара.

Я столько раз прокручивала в голове нашу встречу, но и подумать не могла, что она произойдёт при таких обстоятельствах.

2 глава

Наташа

— Наташ. — Виолетта трогает меня за локоть. — Можно тебя на минутку?

Извиняюсь перед Джоном и отхожу вместе с помощницей Градского в сторону.

— У меня форс-мажор, прикрой, а?

— Что случилось? — Смотрю на неё беспокойным взглядом.

— Сестра позвонила. Кажется, ногу сломала. Нужно отвезти в травмпункт. Может, ничего серьёзного. Если так, то скоро вернусь. Имей в виду, чёрненький красавчик, который сейчас смотрит в нашу сторону, — только не оборачивайся — мой. Я как увидела его в аэропорту — дар речи потеряла.

Сглатываю огромный ком в горле. Судьба таки догнала меня в самый непредсказуемый момент. «Чёрненький красавчик» находится в ресторане уже час, и весь этот час я чувствую себя не в своей тарелке и стараюсь даже не смотреть в сторону Асадова. Он прилетел с Бергом. Без Карины. И это немного радует, потому что Романова и такт несовместимы. Она бы не постеснялась и подошла, но у меня давно нет желания общаться ни с Динаром, ни с его помощницей. После того как Асадов разбил мне сердце, какие-то осколки всё же удалось собрать и склеить. И то, лишь благодаря появлению Тима. Если бы не беременность и рождение сына, не знаю, как бы тогда всё пережила.

Я поворачиваю голову и украдкой смотрю на Динара. До сих пор кажется, что это галлюцинация или плод моего богатого воображения. Но нет. Это он. Его лицо всё так же красиво, взгляд глубокий и холодный. Асадов почти не изменился. Когда-то я безумно его любила. Так сильно, что, просыпаясь по ночам в его руках, смотрела в красивое лицо, перебирала руками жёсткие волосы и плакала от счастья, что он со мной и мои чувства взаимны. Но моим он никогда не был. Я просто хотела так думать. Точнее, он позволял мне так думать.

— Наташ? Слышишь меня? Где витаешь? Даже не смотри в его сторону! Знаю я тебя: стоит тебе улыбнуться ему раз, а мне потом из кожи вон лезть, чтобы его внимание на себя перетянуть.

Скольжу взглядом по его облику. На нём чёрные брюки и белая рубашка. Поднимаю глаза выше, туда, где в вороте видны шея и бугорок кадыка. Татуировки не видно, но я помню рисунок до мельчайших подробностей, как и тот, что на правой лопатке.

— Виолетт, за мной Илья ухаживает. Я ни на одного мужчину в этом зале не претендую.

— Ну да… Ракитин, — усмехается она. — Так вы действительно вместе? Я думала, это всё слухи...

— Нет, не слухи. Мы вместе.

— Ну тогда я точно спокойна. Илья достойный мужчина. Ладно, я буквально туда и обратно.

— В прошлом году я плечо вывихнула, когда мы ездили с Ильёй в парк кататься на велосипедах. Он привёз меня в травмпункт, и мы застряли там на два часа. А здесь перелом. Так что вряд ли ты быстро вернешься.

Виолетта грустно вздыхает и идёт через зал.

Я замечаю, что она останавливается рядом с Динаром и что-то у него спрашивает. Три года — немаленький срок. За это время я должна была бы многое забыть и не реагировать так на этого мужчину, но меня всё равно потряхивает, стоит задержать на нём взгляд. Возможно, от ненависти? Он растоптал мои чувства и причинил боль. Но нет, ненависть давно прошла.

Вскидываю подбородок, когда холодный тёмный взгляд задерживается на моих глазах, скользит по лицу, запутывается в волосах. Я зачем-то вспоминаю ту ночь в Австрии, когда умоляла его сделать своей, а следом, как вспышка, вечер, когда ушла от него и ждала, что вернёт. Не вернул. Тем не менее я благодарна ему, что он был в моей жизни. Многому меня научил. Например, что людям никогда нельзя доверять до конца. От взрыва, который случился внутри в тот злополучный вечер, осталась воронка чудовищных размеров и пустота.

Мы продолжаем беседу с Джоном, и я замечаю, что Измайлов с Асадовым покидают ресторан. Динар не подошёл ко мне. Лишь коротко кивнул в знак приветствия, когда меня увидел. Посчитал неуместным? Почему-то чувствую огорчение. Наверное, я всё-таки хотела бы с ним поговорить. Не знаю, что скажу — просто хочу услышать его голос.

Примерно через час в ресторане появляется Градский вместе с Измайловым и Асадовым. Два года назад Илья предложил мне перейти на другое место работы, сказав, что не может больше пересекаться со мной каждый день, зная, что я не готова дать ему шанс и ответить взаимностью. Я тогда Тима только родила. Какие мне отношения? Перешла к Градскому не раздумывая, а Илья после работы стал часто заезжать к нам с Тимуром. И продолжал делать это на протяжении года. А два месяца назад прижал меня к стенке после случайного поцелуя в парке и снова попросил дать ему шанс, пошутив, что насильно поведёт меня в ЗАГС. Начал настойчиво ухаживать, и я сдалась. Не знаю, правильно ли поступила, но мне приятно с ним встречаться и проводить время. Разве обязательно при этом испытывать всепоглощающую страсть? Чтобы кружилась голова от поцелуев? Мне кажется, я давно разучилась подобное чувствовать. И не уверена, что когда-нибудь ещё полюблю, но для Тима он будет прекрасным отцом. К тому же Илья ни разу не упрекнул меня за связь с Асадовым. Даже имя его не упоминает, будто его и не было в моей жизни… А может, и в самом деле ничего не было?

Люди потихоньку расходятся. Джон просит сопроводить его до отеля — шутит, что заблудится, и ему в таком случае всё равно потребуется помощь переводчика. Не в первый раз я получаю намёки от мужчин на продолжение знакомства. Поначалу одна только мысль, чтобы подпустить к себе кого-нибудь, вызвала стойкое отторжение и неприятную дрожь. Хотелось раздавать пощёчины направо и налево всем, кто посмел посмотреть на меня вожделеющим взглядом, а потом вдруг пришло равнодушие. Теперь у меня есть мужчина, которого я люблю больше жизни, и сейчас он ждёт меня дома. Знаю, что он не предаст и всегда будет рядом со мной.

Выхожу из здания, мило улыбаясь Джону. Американец пытается уговорить меня поехать вместе с ним, и, когда я говорю чёткое и твёрдое «нет» на английском, по-русски добавляя другие нелестные слова, берёт меня за руку и силой тянет к машине. Видимо, он что-то перепутал. Я переводчица, а не девушка, оказывающая интимные услуги гостям из зарубежья.

— Руки от неё убрал, — слышу за спиной строгий голос, от которого по телу бегут мурашки.

Асадов разговаривает на чистом английском. Просит своего компаньона поменьше увлекаться выпивкой и местными достопримечательностями. Джон отпускает меня, желает приятного вечера и уезжает.