Девочка из прошлого
Шрифт:
— Давид, — то ли хриплю, то ли сиплю после пережитого.
— М?
— Люблю тебя, — шепчу, заглядывая в самые родные и любимые глаза.
Вместо ответа Давид прижимается теплыми губами к моим и ведет языком по нижней губе. Когда он так делает, мысли улетучиваются, а в ушах начинает шуметь от немыслимой скорости тока крови.
— Я совсем ходить разучусь, — смеюсь, когда Давид подхватывает на руки и тащит наверх.
— Совсем не надо, но готов носить на руках всю жизнь.
Заглядывает в глаза и мне кажется, я вижу в них немой вопрос. Все — таки, кажется, наверное. Растворившись в своих чувствах,
Затянувшуюся паузу надо чем — то заполнить, потому что в глубине глаз появляется беспокойство и настороженность. Но я правда не знаю, должна ли что — либо отвечать?!
— Поцелуй меня, — озвучиваю свое желание. Пока насекомые в голове не приступили к сбору информации, надо отвлечь и желательно сделать это как можно скорее. — Также как внизу.
Дейв понимает с полуслова и между нами все повторяется. С той лишь разницей, что сейчас он нежен и нетороплив.
— Напугал тебя своим напором? — Спрашивает, укладывая голову к себе на грудь после того, как мы немного приходим в себя.
Задумчиво веду пальчиком по его руке. Напугал?..
— Нет. Мне… мне даже понравилось…
— Ммм, а кто — то у нас входит во вкус, да, малышка?
Ведет горячей рукой по бедру, подминает под себя и снова берет. Сначала медленно, постепенно ускоряясь. Сил кричать не остается, я только впиваюсь ногтями в плечи мужчины и хриплю его имя на повторе. Спроси сейчас, как меня зовут, не отвечу.
Судорожно хватаю горячий от нашей страсти воздух. Дрожу в его объятиях, подставляясь под ласковые руки. Хочется, чтобы не останавливался. Между ног липко от стекающей по ноге жидкости, и надо бы в душ, но сил совершенно нет. Еще и мой любимый нахал берет и размазывает по мне следы своего удовольствия.
— Зачем ты так делаешь?
Приподнимаюсь на локте и ловлю его смеющийся взгляд.
— Как зачем? Мечу территорию. Знаешь, зачем самец облизывает свою самку? Метит своим запахом.
— Он не поэтому. — Мне тоже смешно. — У них процедуры гигиены такие.
— Ну значит, у мужчин по — другому. Хочется самому себе доказать, что женщина только твоя.
— Можно же иначе… Или просто спросить…
— Можно. И спросить можно. Тогда ответ: просто хочется. Такой тебя устроит?
А сам уже подобрался к груди и щекочет. Только не это. Я больше сейчас не выдержу. Начинаю отползать в сторону, но Давид ловит и тянет в душ.
— Давииид, я хочу спать.
Включаю режим нытика, потому что напор и готовность к «боевым» действиям снова меня пугают. Разве это нормально? Правда, больше пугает собственная реакция: я тоже хочу его. Не делает ли все это меня распутной и доступной? Насколько нормально постоянно желать своего мужчину?
— Сейчас пойдем, — щекочет шею, намыливая меня. Хочу тоже его потрогать, обвести все прокачанные мышцы, но еще больше загоняюсь от мыслей о распущенности.
И мы действительно идем… ровно до раковины… Я наклоняюсь за упавшей заколкой, которая держала
Сдергивает полотенце, в которое сам же завернул минутами раньше, и прогибает в спине, подстраивая под себя.
— Ну Давиииид…
Сама себе ведь противоречу. Закусываю губу, когда пальцы проникают вниз и размазывают влагу по складочкам.
— Сашуль, — Давид ловит поплывший взгляд в зеркало, — так неправильно, но…
Разводит мои ноги и входит со словами: — Выходи за меня?
Глава 67
Если раньше меня сбивали с ног эмоции от ласк и нежности Давида, то сейчас просто смыло от произнесенных слов. Мужчина держит мой взгляд, смотря через зеркальное отражение. Прожигает насквозь. Там, внутри его зрачков я. Раскрытая, как на ладони. Вся его.
— Малышка?
Мощный толчок и легкий укус в шею…
Разве это так происходит? Разве не при свечах или не на свидании предлагают? Хотя о чем я вообще думаю, живя под одной крышей….
— Сашуляяяяя?
Новый толчок. Горячие ладони накрывают грудь и слегка сжимают торчащие вершинки.
Закусываю губу еще сильнее. Мне хочется кричать «да — а—а», а на деле выходит лишь хрип.
Прикрываю глаза, разрывая зрительный контакт. Чувствую обжигающее дыхание на шее, плече… крепкие руки спускаются на талию и резко поворачивают на сто восемьдесят градусов.
Тяжело дышу, пытаясь удержать слезы. Не знаю, почему хочется плакать. От нарастающего все сильнее возбуждения, от самого момента, от собственных мыслей, которые не собрать в одну кучу… не знаю…
Давид сажает меня на тумбу у раковины, устраиваясь между широко разведенных ног. Мы оба обнажены, оба хватаем воздух урывками. Мне кажется, стук сердца слышно на первом этаже…
— Посмотри на меня… посмотри…
Шепот оглушает не хуже пистолетного выстрела. В глазах Давида непонимание вперемешку с диким огнем. Люблю его. Такого порывистого, такого страстного, такого… такого моего… Так почему же молчу и не могу выдавить ни единого звука?! Часто морга, ощущая, что слезы уже проложили дорожки по щекам и капают на грудь.
— Нет? Не хочешь? Рано? — Мотаю головой и беззвучно реву. Все это неправильно. Все не так должно было быть.
Он так хотел меня, а теперь? Теперь разочаруется от ступора, который напал на меня?
— Милая, девочка моя… прости, прости меня…
Ну за что он сейчас просит прощения?
Давид делает шаг назад и слезы начинают течь уже нескончаемым потоком. Понимаю, что близка к новому обмороку, когда перед глазами мелькают черные точки. Что есть силы мотаю головой…
Мужчина опускается на колени и, словно у него не осталось сил, упирается в мои ноги.
— Саш, прости… я… — голос звучит глухо и потеряно… его слова рвут на куски не только сердце, но и душу. — Я думал, ты… у нас… я был уверен, что у нас…
Он говорит отрывками, голос срывается. Но я понимаю абсолютно все, что он хочет сказать. И как многое хочется ответить. Как люблю, как хочу быть с ним, как доверяю ему и как он смог починить мою душу… но губы словно склеили… это от шока. После похищения я несколько недель не могла произнести ни звука.
Давид обнимает мои ноги, сжимая их до побелевших костяшек… его плечи трясутся…