Девочка из пустыни
Шрифт:
Когда Николай Владимирович спустился с вагона, то глянул по сторонам и заметил семью Розенталь. Те шли к началу поезда. Чтобы догнать их, Николай Владимирович ускорил шаги. Супруги же вели себя словно на прогулке: легкую обувь они несли в руках, и босые белые пятки обжигал раскаленный песок. Их спутник по купе тоже снял штиблеты.
– Я слышал, что горячий песок полезен, особенно при ревматизме, – сказал Николай Владимирович.
– Об этом я тоже читала, – согласилась Надя, – да и просто приятно ходить, хотя слегка жжет.
– Будьте осторожны и смотрите себе под ноги, – предостерег Семен. –
Николай Владимирович прошел метров десять и надел обувь. А супруги Розенталь решили устроить испытание своей смелости. Молодым было приятно чувствовать себя героями – это же романтично. Они дошли до локомотива, где два машиниста что-то ремонтировали под колесами поезда. Пройдя еще немного, они остановились. Впереди – бескрайние желтые пески и темно-голубое небо. И больше ничего. Без сомнения, пустыня красива, но она все-таки пугает своей жарой и безжизненностью. Окажись в ее пасти без воды – тебя ждет мучительная смерть.
– Вроде красиво, но не дай бог заблудиться здесь, – произнесла Надя.
– Это будет ужасная смерть, – согласился Николай Владимирович, но Семен не был склонен драматизировать ситуацию.
– И все же здесь живут пастухи – значит, можно выжить.
– При определенных условиях можно выжить, но не всегда, – возразила жена и привела факты из истории Средней Азии. – Более двух тысяч лет назад местный пастух Ширак заманил в эту пустыню войска могущественного персидского царя Дария, и, как гласит легенда, они все погибли здесь. Так что пустыня весьма коварна.
Любовались барханами недолго, потому что безжизненная картина вызывала гнетущее чувство.
Так же не спеша они вернулись к своему вагону. Однако заходить в душный поезд не хотелось, и было решено посидеть на земле. Для этого Надя принесла из купе тонкое одеяло и постелила на песке. Все расселись по краям.
– Моя жена еще спит? – поинтересовался Николай Владимирович и, получив утвердительный ответ, удивился. – Как в такую жару может заснуть? В общем-то, не стоит удивляться, она и дома любит спать днем. А может, это к лучшему, так жара переносится легче? Говорят, еще сутки нам ехать по пустыне.
Семен предложил попутчику сыграть в шахматы. Партия в песках Каракумов – уникальный матч. Эта идея понравилась и Николаю Владимировичу, он охотно согласился. Семен быстро сбегал в купе за шахматами, и через минуту они уже выстраивали свои фигурки. Для удобства Семен сел по-восточному, подложив под себя ноги, и снял рубашку.
– Семен, постыдись людей! – с укором сказала жена.
– Чего стыдиться, вон студенты тоже разделись. Да и к чему эти буржуазные условности. Надо быть проще, ближе к простому народу.
– Согласна, но эта простота должна быть в разумных пределах, иначе мы скатимся до бескультурья. А культура – это не пустые условности – это уважительное отношение к окружающим тебя людям.
– Надя, успокойся, я не собираюсь раздеваться догола, все-таки я не папуас!
Все рассмеялись и даже Леночка, хотя не совсем поняла смысл сказанного, но ей понравились слова: «голый» и «папуас».
Надя принялась читать толстую книгу, раскрыв ее на коленях. Это был серьезный роман, и его следовало читать неторопливо, вдумчиво. Леночка же устроилась рядом, выставив перед собой плетеную корзинку, где лежала кукла, книжки и цветные лоскутки. Чтобы не было скучно, она стала придумывать себе игры. Для этого две куколки она облокотила к корзине и, как учительница, принялась читать им книжку. А когда это надоело, стала наряжать их в разноцветные лоскутки. Впрочем, подобные игры были ей уже знакомы и быстро надоели. Тогда она взяла корзинку и поднялась с места.
– Мама, можно я погуляю, а то мне надоело сидеть.
– Одну я тебя не отпущу, посиди рядом с папой, научишься играть в шахматы.
– Ну, мама, это мне не интересно. Я устала сидеть, мне скучно! – почти захныкала дочка.
Семен, склонившись над фигурками, казалось, весь был поглощен игрой. Не отрываясь от доски, он попросил Надю отпустить дочь:
– Она уже не маленькая. Да и где тут потеряться.
– Ну ладно, только далеко не уходи.
– Хорошо мама. Вон там я буду собирать камушки и что-нибудь построю на песке.
И Лена с корзинкой пошла вдоль вагонов, разглядывая скучных пассажиров. По пути девочка собирала разноцветные камушки и бросала их в корзинку, затем обратно, так она гуляла.
Временами Надя поглядывала на дочь. Потом снова увлекалась чтением и погружалась в мир героев Марселя Пруста.
Последний раз, когда мать вспомнила о дочке, та сидела возле соседнего вагона и что-то строила на песке. Отец же был прикован к шахматной доске и ни разу не взглянул в сторону дочки.
Прошло немного времени, и наконец-то раздался долгожданный гудок поезда. Все облегченно вздохнули и устремились к своим вагонам. Надя поднялась с места и глянула туда, где сидела дочь. Но Леночки там не оказалось. Тогда мать окинула взглядом всех пассажиров – и среди них тоже не заметила дочь. Вот тогда от волнения ее сердце забилось быстрее.
– Семен, вставай, я не вижу Лены!
– Надя, напрасно беспокоишься. Я уверен, что Лена уже сидит в купе и пьет чай с Евдокией Матвеевной, – сказал Семен, собирая шахматы в коробочку, и при этом добавил. – Жаль, что не удалось закончить второй матч, а ведь у меня были все шансы отыграться.
Его жена успокоилась, решив, что муж вполне прав, где же быть Лене, как не в купе.
– Николай Владимирович, вы запомнили расположение своих фигур? Мы можем продолжить игру в купе? – спросил Семен и у вагона помог жене подняться.
– Все помню, но хочу сказать, что вы напрасно торжествуете: потеря королевы и двух слонов – это не всегда проигрыш.
Надя первой вошла в купе и застыла на месте. Там была только Евдокия Матвеевна с заспанным лицом.
– Вы не видели Леночку? – с трудом выдавила Надя, и от волнения ее ноги стали как ватные.
– Не видела, я только проснулась, – и попутчица заметила, как лицо Нади побледнело. – Что происходит? Почему мы стоим?
И тут в душе Семена пробудилось тревога. Надю же охватил такой страх, что она не могла понять, о чем ее спрашивают. Она выбежала из купе и, толкая в коридоре пассажиров, устремилась к выходу. Возмущенные люди ворчали вслед этой странной женщине. Один военный, здоровяк лет пятидесяти, крикнул ей: «Вот дура, слепая, что ли?!»