Девочка из трущоб. Вернуть любовь

Стрельцова Александра

Доктор прихватив карты, покидает палату, оставляя нас одних.

– Кать, - зову девушку.

Бледность с её личика слегка отступила, на щёчках появился слабый румянец.

– Всё будет хорошо, возможно нет никакого перелома, не накручивай себя, прошу, - мне тяжело на неё смотреть, хочется подхватить на руки, сжать до хруста косточек в её теле, спрятать от всего мира.

– А если есть? – впервые заговаривает со мной за весь день.

– Если есть, то будем лечить, мы же ради этого здесь, чтобы вылечить вас, - в порыве дотронутся её, протягиваю руку раскрытой ладонью вверх в надежде, что она вложит свою хрупкую ладошку.

Но Мики этого не делает, прижимает

свои руки к груди, смотрит на Макса. Моя рука плетью опускается вниз, в груди колит разочарование. Она не желает подпускать к себе, и я не дурак, понимаю причину. Спор! Она не хочет быть со мной из-за спора! Гнусного, грязного спора! Но если бы не он, то и Макса могло и не быть!

– Ачу в палк, - капризно произносит в пятый раз Максим, надув губки.

Катя хмуро смотрит на сына, следом стреляет в мою сторону негодующим взглядом. Обвиняет! Знаю, виноват, не подумав ляпнул сыну с утра, что пойдём гулять, хотя видел, что погода портится. За окном льёт, что из ведра, осень стремительно вступает в свои права, прогоняя летние тепло. Мои любимые идут на поправку, у Макса оказался просто ушиб, его ребра целы.

– Макс, - зову сына, - ты же видишь, на улице дождь, гулять в такую погоду нельзя, можем простыть, мы обязательно погуляем, но только в другой раз, - говорю малышу.

Насупился, отвернулся к стенке. У Мики не получилось успокоить сына, упёртый у нас малый!

– Это ты, виноват, - тихо бросает мне Катя, - пока ты не появился, он прекрасно слушался меня! Прекращай портить мои отношения с сыном! Исчезни, а! – смотрит со злостью в глазах.

От её слов внутри колит. Уже четыре дня в этой клиники, но наши отношения с Катей и на пол шажочка не сблизились! Она возвела такую прочную стену между нами, что кажется и бульдозером не сдвинуть! Но я не собираюсь сдаваться! Да, сейчас я только в роли няньки для Макса, делаю всё сам, иногда коряво, но Мики не подпускаю, не даю ей напрягаться, её отдых нужен. Моё общение в этой палате происходит только с сыном, Мики же меня игнорирует, только изредка вот такие колкости бросает.

– Я не порчу, Кать, - начинаю примирительно, не хочу с ней ругаться.

– Да что ты?! – на аппетитных губах появляется горькая ухмылка, - последние два дня мой ребёнок перестал меня слушаться, а всё потому, что ты, тут же встаёшь на его сторону и разрешаешь всё! – кидает претензию.

Хмурюсь, неужели так есть на самом деле? Прокручиваю в голове последние дни, те моменты, когда Катя что-либо запрещала сыну, своё поведение в эти моменты, и понимаю, что неосознанно пользовался ситуацией, чтобы расположить к себе малыша, получить его внимание! А ещё я желаю восполнить хоть малую часть того, чего не дал ему за все эти годы. Хочу баловать его, хочу, чтобы он знал, что я его отец, но это пока невозможно, сам не могу в этом признаться, Катя должна сама сказать правду сыну.

– Знаешь, я не знаю, как правильно воспитывать детей, когда ты ему отказываешь совершенно в простых вещах, мне становится его жалко, хочется тут же выполнить его хотелки, – вздыхаю, говорю часть правды.

Катерина смотрит на меня, в её глазах нечитаемые эмоции, их очень много, просто водоворот.

– А мне кажется, ты просто хочешь переманить его на свою сторону, чтобы потом действовать на меня с его помощью, - продолжает тихо негодовать, - только знаешь, - поджимает губки, косит взгляд на сына, - у тебя ничего не выйдет, я не прощу тебя, можешь не стараться, - говорит и отворачивается к окну, - ты нам чужой, - летит полушёпотом.

В голове что-то громко щёлкает, словно неведомый тумблер переключили. Мгновенно накрывает злостью!

– Я не чужой! – говорю

громче чем надо, - в жилах Макса моя кровь, в моём сердце, ты, и теперь я всегда буду рядом! Да, я накосячил в прошлом, поддался на провокации братца, поступил подло, поспорил, но вскоре тот спор стал для меня неважным, я полюбил тебя! Я не собирался тебя бросать, я уже рассказал почему так произошло, и корю себя, за то, что поддался страху оказаться за решёткой! Как последний лох повёлся на развод отчима, но я не могу повернуть время вспять и изменить прошлого! Но знаешь, сейчас я рад, что тогда поспорил, потому что благодаря ему, у нас есть Макс, есть те чувства, которые я испытываю к тебе, есть ты у меня, - вскакиваю из кресла, делаю два шага к стоящей у окна Мики.

– Нет! – резко разворачивается, выставляет руки вперёд, - меня нет у тебя, - остервенело качает отрицательно головой, - ты прошлое, плохое и горькое! Я понимаю, от Максима ты теперь не отступишься, и мам придётся видеться, но, между нами, ничего не может быть, разбитую чашу не склеить, не оставив следа, я всегда буду помнить, по какой причине начались наши отношения, они начались с обмана, обманом и закончились! – выкрикивает, поддавшись эмоциям.

Её слова, что звонкая пощёчина, даже кожа лица стала покалывать и гореть. Бросив взгляд на притихшего сына, вылетаю что ошпаренный из палаты, несусь на улицу, бегу, чтобы не сорваться, и не наговорить в горячке обидных слов Кате, которых она совершенно не заслуживает! Меня разрывает изнутри, от злости, боли, обиды! Хочется прикончить отчима и браться, докопаться до истины, прямо сейчас, расставить всё на свои места.

Вылетаю на улицу, чуть не сбиваю входящих людей в клинику, по ступеням вниз, под проливной дождь, горю от гнева, что даже не испытываю ледяных капель с неба. На парковки оказываюсь за несколько секунд, хлопаю себя по карманам домашних трико, выругиваюсь, ключи остались в палате в пиджаке, собой только телефон. Вытаскиваю его из кармана, звоню парням из охраны, отдаю приказ, чтобы были немедленно.

Сбросив вызов, кидаю взгляд на стены клиники, и торопливо направляюсь на выход за пределы территории. Останусь дожидаться парней здесь, не выдержу и вернусь обратно. Меня тянет назад, к любимой девочки и сыну. Но нельзя поддаваться, нужно наконец разобраться во всём! Рассказать маме, что она стала бабушкой прекрасного мальчика! Мать обиделась на меня, она не знает о нашей с Виктором стычке, не знает о подлости своего мужа, которую он совершил четыре года назад, не знает с каким человеком живёт!

Не смог рассказать, солгал, что в день драки с Виком, мне пришлось уехать по делам, пока она готовила блинчики по моей просьбе. Из разговора я понял, что эти двое её ничего не рассказали, но и к лучшему, доберусь до правды, и сам ей всё расскажу, а возможно и нет. Она любит мужа и Виктора, так же, как и меня, и правда будет болезненной, я это чувствую.

Десять минут под проливным дождём, и машина охраны тормозит рядом, забираюсь в салон, стряхиваю влагу с лица, говорю водителю, чтобы ехал к офису отчима. Для начало разберусь с ним, а уж после с братцем.

– Явился, - ухмыляется отчим, откидывается на высокую спинку кожаного кресла.

Я зашёл в кабинет без стука, проигнорировав «он занят» от секретаря.

– Ууу, какие мы злые, - продолжает отчим.

Хлопком закрываю дверь, замечаю ключи в скважине замка, поворачиваю его, запираю нас, чтобы охрана не помешала. Прохожу в глубь кабинета, рывком отодвигаю один стул, ставлю его спинкой к столу, присаживаюсь на него верхом, напротив хозяина кабинета.

– Хочу знать правду, - говорю без приветствия, смотря в глаза отчиму.