Девочка из Зазеркалья
Шрифт:
— Ты чего? — усмехнулся Костя. — Дискотека в другую сторону!
— Какая дискотека? Ой, Костя, ты-то хоть не будь ребенком!
— Ого, какая честь! Ты назвала меня по имени, даже не под дулом пистолета!
Мелкая вредина фыркнула и закатила глаза:
— Ну ладно, солдафон, признавайся, чего тебе надо?
— В каком смысле?
— Чего добиваешься? Зачем пришел сейчас ко мне?
— Так в город же ехать…
— Не говори глупости, ты прекрасно понял, что я никуда не поеду! — она подошла так близко, что Костя почувствовал ее дыхание
У Кости от этой близости полыхнуло в груди. Не поддаваться! — скомандовал он себе. — Держать лицо!
— Пойдем хоть куда-нибудь отойдем, — сказал он как можно спокойнее, унимая дрожь в голосе, — а то орешь прямо посреди улицы… — взял ее за руку и повел в колхозный яблоневый сад.
Глава 7
За 30 с лишним лет, прошедших с того момента, когда колхоз приказал долго жить, сад совсем одичал, выродился и превратился в яблоневый лес, в котором по-прежнему можно было найти плоды, но если их попробовать, то вполне можно понять, почему Машенька из сказки "Гуси-лебеди" отказалась есть дикие яблочки даже в обмен на информацию о братце. Зато тут было тихо, романтично, и этим часто пользовались парочки, которых родители гоняли из собственных садов. Густой подлесок хорошо скрывал от посторонних глаз.
— Так о чем ты хотел поговорить? — спросила малявка, поеживаясь и опасливо оглядываясь.
— О нас с тобой.
— О каких еще нас?
— Да не придирайся ты к словам!
— Как это — не придираться? В этом вся я!
— Вот об этом я и хотел поговорить… Зачем ты так себя ведешь? — теперь Костя сам приблизился к девушке вплотную, чтобы немножко придавить ее психологически. Чтоб не отвертелась.
— Как я себя веду?
— Грубишь мне. Я же сказал, не собираюсь тебя домогаться. Соседи всё-таки, хотелось как-то по-человечески…
— Как это — не собираешься домогаться? А в кино зачем?
— Ты думаешь, друзья в кино не ходят вместе?
Алиска хихикнула:
— Тоже мне дружок-сапожок! Котище с масляным взглядом.
— Вот заладила, взгляды-взгляды! Можно подумать, такое сокровище, что все вокруг только о тебе и мечтают!
— А о чем ты мечтаешь?
Костя опешил, не успел перестроиться.
— В смысле?
— В смысле жизни. Мечта у тебя есть?
— Ну… — он потупился, чувствуя, что заливается краской, сам не зная отчего. — Генералом стать. Героем…
— Хорошая мечта, — одобрила крохотная шмокодявка с серьезным лицом. Костя не смог не расхохотаться.
— Чего ты ржешь, как поручик Ржевский? — возмутилась Алиса. — О, точно, вот как я буду тебя называть!
— Какое сходство-то? Он же пошляк! Разве я хоть раз сказал что-то пошлое при тебе?
— Во-первых, — назидательным тоном начала козявка, — настоящий поручик Ржевский — герой фильма "Гусарская баллада" — вовсе не пошляк, просто охоч до баб. Во-вторых, может и не сказал,
— Я вовсе не охоч до баб! С чего ты это взяла?
Ведьмочка из Зазеркалья театрально ахнула и даже дотронулась до его плеча:
— Так что, мои параллели с Фредди Меркьюри оказались не так уж далеки от истины?
Костя почувствовал, как голова наливается кровью. Ну это… это просто невозможно… Это невозможная женщина, она… она просто нарывается! На доказательство того, насколько он на самом деле охоч до баб… Заметив, видимо, бешеное выражение его глаз, Алиска присела от испуга, напружинилась… сейчас точно убежит, надо срочно ловить!
Они сорвались с места одновременно, но Костя чуть быстрее. К тому же, у него сильные длинные руки, а вот вестибулярный аппарат подвел — наверно, от приступа ярости — и они оба покатились по траве.
— Негодяй! — пропищала откуда-то из-под него малявка. — Подлец! Мерзавец! Мое платье!..
Костя моментально вскочил и поднял крошечную врединку за плечи. Внимательно осмотрел. Вроде, все в порядке.
— Ничего твоему платью не сделалось, а вот ты мне душевную травму нанесла. Разве можно так с мужиком шутить?
— У мужика должна быть кожа потолще, а то так на каждую шутку реагировать — никаких нервов не хватит!
— Много ты понимаешь, кто кому что должен… Ты со мной так не шути, мы же не чужие люди…
— А какие, близкие, что ли?
— Ну… были когда-то друзьями… И сейчас можем быть, если ты перестанешь так сильно брыкаться.
— Ага, и в кино вместе ходить, и в театр…
— И друг другу помогать. Вот, хочешь, я тебе табуретку починю? И дверцу у шкафчика…
— А что ты за это попросишь?
— Ничего. Ну, если хочешь, можешь чаем напоить…
— Ага, я так и знала..!
— Я сказал, если хочешь!
— Так оно всегда и начинается…
— Противная ты какая, просто невыносимо..!
— Так чего ж ты таскаешься за мной?
— Сам не знаю, скоро брошу… надоело.
— Давай сейчас! — предложила Алиса.
— Нет. Рано еще.
— Давай-давай, — она уперлась ему в грудь тощими ручонками и стала толкать в сторону улицы.
— Алис, перестань, — попросил Костя, накрывая ее крохотные ладошки своими большими руками.
Малявка вдруг уставилась на них своими огромными глазами и пробормотала:
— Какие у тебя руки горячие… — перестала давить и приложила одну прохладную ладошку к его лбу. — Мне кажется у тебя жар…
Она вдруг схватила его за руку и повела по улице к своему дому. Через калитку, через двор, на крыльцо. Костя шел покорно, как бычок на привязи — так непривычна была для него эта ее инициатива. Шел бы и шел, куда поведет… Алиса привела на кухню, усадила на табурет, приказала:
— Снимай футболку!