Девочка Карима
Шрифт:
— Эй! — кричал нам охранник, выбежавший из парадного входа. — Стоять!
Он свистел нам вдогонку, но это было тщетно. Мы неслись по лестнице, словно спускались по горному склону. А когда разменяли ступеньки — сразу же махнули за ворота, куда-то в парк.
Карим припас мне культурную программу. И могу сказать, что таких ярких чувств, как в тот безумный день, я еще никогда не испытывала.
Ворвавшись в тишину уютного парка, мы разгоняли голубей и мчались по зеленому газону, как гоночный экипаж. Какое-то ралли Париж-Дакар, ей-богу… Подбрасывая в воздух грязь и
Мы носились по траве, подпрыгивали на кочках, будоражили диких уток, которые взлетали в небо явно не по плану. Это было сумасшествие, просто ребячество, наглые глупости двух хулиганов. Но… как же мне все это нравилось.
— Карим, куда ты?! Куда-куда-куда?!
Он решил переехать ручей, и вода поднималась все выше и выше. Доставала до лодыжек. Я поднимала ноги, но куда уже дальше — доставало до самых колен. Джинсы были наполовину мокрыми.
— Спокуха, Натка! Мы выберемся! Выедем… У нас тут сто кобыл… И шноркель…
Я понятия не имела, о чем говорит мой парень, но все же могла отличить сухую одежду от мокрой. А еще заглохший мотор от работающего.
— Мы что, заглохли?
— Вот же срань! — ругался Карим и крутил намокший стартер. А он никак не заводил мотор. Все вращался и вращался, а на выходе — ноль. — Воды хлебнули… Черт…
Я уже собралась прыгать в ручей, но первым это сделал Карим. Он погрузился в воду по пояс, взял меня на руки и понес прямиком на берег.
— Ну ты дурачок, — смеялась я и целовала его в губы. — Просто сумасшедший…
— Не намокла?
— Только штаны… А как же твой зверь? Нам еще квадроцикл надо вытащить.
— А он не мой, — ответил Карим.
И я такая:
— Что? Он не твой?
— Не-а…
— Ты его что, украл?
— Ну… — донес он меня до суши и поставил на траву. — Типа того. Наверное.
— В смысле? — не понимала я. Это такая шутка? Или он всерьез?
— Он просто стоял на витрине. Этот квадроцикл. Я проезжал мимо и подумал — почему бы не прокатиться с тобой на такой штуке?
— Боже, Карим… Меня посадят теперь в тюрьму.
— Снимай штанишки. — Он взял меня за пояс и стал расстегивать джинсы. — Совсем намокла… Люблю, когда ты мокренькая внизу.
Карим надменно улыбался и стаскивал с меня мокрые джинсы.
— И как я, по-твоему, домой теперь пойду? Мне голым задом светить, что ли?
— А че? Неплохой такой задок. Мне нравится. Ходи так постоянно.
— Это мой самый страшный кошмар наяву, — закрыла я лицо руками и тихо краснела от стыда.
— Ничего, — сказал Карим и снял с себя футболку. Он бросил ее на траву и пригласил меня лечь. — Ложись, малая. А штаны пока пусть сохнут на солнышке.
Оглядевшись по сторонам и не увидев людей, я последовала просьбе и легла на траву. Футболка была теплой, пахла мужчиной. Было в этом что-то романтичное… особенно при взгляде на Карима с голым торсом.
Не знаю, говорила ли я об этом раньше, но мой мужчина был хорош собой. Я имею в виду физически. Подтянутый, с хорошими такими жилистыми руками. Он не пил протеиновых коктейлей и не колол себе какой-то дряни для больших мускулов. Но поддерживать форму следовало каждый день. Обычно он делал это вечером: шел в гостиную и разминался, долбил боксерскую грушу, прыгал на скакалке, качал пресс, ложился под огромную штангу и выжимал ее раз десять или двадцать, потом отдых и повтор.
После тренировки Карим был весь потный и красный. Он шел прямиком в душ и смывал с себя усталость. А я тем временем готовила ужин и выполняла одно простое условие — делала это голышом, лишь надев на себя фартук. Так он хотел, и я повиновалась. Ну а потом… когда он возвращался из душа, было уже как-то не до одежды. А порой и не до ужина.
Подумав об этом, я возбудилась. Мои щеки пылали. Солнце приятно слепило, мы лежали на лужайке в большом живописном парке, вдалеке от центральных проспектов и надоедливого галдежа. Я лежала, опершись на локти, и игриво покачивала коленом из стороны в сторону. Как будто заманивая тигра в ловушку. Соблазняя подойти поближе.
И тигр соблазнился.
— Ты так сочно смотришься на этом фоне…
Карим накрыл меня своим телом и стал исследовать шею. Дарить ей поцелуи, спускаться ниже, касаться губами ключицы. Его рука проникла под футболку и массировала грудь. Уверенно, так навязчиво и пошло. Мне нравилось на это смотреть — как под одеждой напрягается мужская ладонь. Она гладит округлости, сжимает сосок и заставляет меня нервничать.
— Ай! — вскрикнула я, но тут же была заглушена поцелуем. Горячим и нетерпеливым, со вкусом языка на моем языке. Наши тела уже терлись друг о друга, будто мы лежали не в общественном месте, а у себя на кровати.
— Я хочу тебя…
Его тело было обнаженным и горячим. Плечи нагреты желанием и солнечными лучами. Я впивалась в них пальцами и не хотела ничего говорить. Только не сейчас. Мне так хотелось прочувствовать все это до конца. Уж лучше сожалеть о содеянном и гореть от стыда, чем быть правильной, но так и не попробовать.
— Нам нельзя так поступать, — шептала я, пока пальцы Карима скользили по бедру. По моей голой и взволнованной коже. Ведь я лежала на спине посреди парка лишь в футболке и кружевных трусиках. А его рука уже проникла под белье… — Перестань. Не надо. Так нельзя.
Я просто задыхалась от желания, но не могла не врать. В первую очередь себе. Ведь хорошие девочки так не делают. К счастью, Карим не привык отступать. Если уж он хотел меня взять, то просто делал это и шел напролом, до самого конца.
— Не надо бояться. Расслабься. Представь, что здесь никого нет. Что мы одни. Что мы опять на том острове — в окружении пальм и теплого моря…
— Я боюсь. Вдруг нас увидят дети?
— Какие дети? — говорил Карим, расстегивая ремень. — Давай не будем о детях. Только не сейчас. Я не хочу детей. Не хочу, чтобы они портили твою стройную фигуру. Хочу наслаждаться тобой всю жизнь. Везде. И всегда.