Девочка, которая лгала
Шрифт:
– Я найму лучших законников этом городе. Мы оспорим завещание.
– Лучший законник в этом городе перед вами, – ласково глядя на вдову, произнес Сташевич. – Деточка, не тратьте время. Примите последнюю волю вашего мужа как данность. Живите спокойно, наслаждайтесь жизнью. Растите дочку.
Марина опустилась в кресло.
– Я знаю, что вы обо мне думаете. «Да кто она такая? Что о себе воображает? Она никто, просто гопница, которой посчастливилось подцепить банкира на одну ночь и счастливо забеременеть в эту единственную встречу!»
Вообще-то именно так все вокруг и думали. Я удивилась, насколько точно Марина высказала наши общие с адвокатом мысли.
Госпожа Лазарева в упор смотрела на адвоката.
Было видно, что в ее мозгу происходит непривычная сложная работа.
Вдова пытается придумать, как обойти закон и найти выход из катастрофической ситуации. Хотя почему же катастрофической?
Покойный банкир назначил Марине весьма солидное содержание.
На эти деньги она сможет вполне благополучно жить до конца своих дней, а до этого момента еще очень далеко.
Сколько лет Марине? Двадцать четыре – двадцать пять, никак не больше.
Другая на ее месте была бы довольна, что больше не нужно ни о чем волноваться – живи себе, радуйся, расти дочку, именно это и посоветовал многоопытный Сташевич.
Но нет – Марине хочется большего.
Один раз она уже вытащила счастливый билетик и теперь не намерена выпускать его из рук – даже если ради этого придется судиться с родной дочерью. А может быть, не только судиться? Если с маленькой Лу что-нибудь случится, кто унаследует ее деньги? Конечно, наследник первой очереди – родная мамочка. Марина не любит дочь, это видно даже мне, постороннему человеку…
Конечно, трудно представить, чтобы Лазарева рискнула причинить вред малышке Лу. Все-таки жизнь не кино. И тем не менее покойная Елизавета Михайловна наняла меня для защиты девочки. Может быть, она предвидела именно такой вариант развития событий?
– Мам, я устала. Мам, поехали домой, – заканючила Луиза.
Умытая, причесанная, одетая в чистое, хоть и тесноватое платье, девочка все равно выглядела на редкость несимпатичным ребенком.
– Заткнись, – не глядя на малышку, бросила Марина.
Вдова не отрываясь смотрела на адвоката.
Иосиф Леонидович слегка занервничал под ее тяжелым пристальным взглядом. И я его прекрасно понимала – кто знает, какая глупость взбредет в голову этой не слишком умной девице. Еще надумает нанять дешевого киллера. А что?
Марина проводит полжизни перед телевизором. В телесериалах такой поступок выглядит естественным и логичным, а другого учебника жизни у вдовы нет.
Иосиф Леонидович терпеть не может Лазареву.
Он видит ее насквозь – жадность, глупость, эгоизм, темные мыслишки. Если Сташевича не станет, с другим юристом Марина как-нибудь договорится.
Кажется, Иосиф Леонидович прямо-таки прочел мысли вдовы.
Адвокат поспешно сказал:
– Кстати, хочу вас предупредить – я человек пожилой, должен предусмотреть и неприятные варианты. Так вот, моим преемником назначен весьма знающий юрист, мой друг. Он моложе меня на двадцать пять лет, так что статус-кво сохранится вне зависимости от того, кто будет опекуном Луизы Леонидовны.
Не думаю, что Марина Эдуардовна знала значение выражения «статус-кво», но одно она поняла ясно – в этом кабинете ей ничего не светит. На первом этапе война проиграна. Но это не значит, что нельзя вести партизанские действия. Сташевич лучший, но не единственный в городе юрист. Можно нанять каких-нибудь ушлых ребят, для которых закон – просто поле игры. С деньгами Марины можно многое, в том числе устроить Сташевичу крупные неприятности.
Марина улыбнулась и встала.
– Лу, идем отсюда.
Малышка послушно сползла с кресла и взяла мать за руку.
Сташевич доброжелательно попрощался с девочкой.
На пороге Марина обернулась и бросила адвокату через плечо:
– Мы еще встретимся.
– Нисколько не сомневаюсь, – слегка поклонился Иосиф Леонидович, едва заметно улыбаясь.
На Лазареву его улыбка подействовала как красная тряпка на быка, вдова дернула дочку за руку так, что девочка едва не упала, и пулей вылетела из конторы.
– Евгения, я вам позвоню, – сказал мне вслед адвокат.
Когда мы сели в машину, Марина Эдуардовна, ни на секунду не задумываясь, приказала шоферу:
– Езжай в центр.
«Центром» в Тарасове называется историческая часть города. Когда-то, возможно, здесь и правда был центр города, но сейчас на карте Тарасов представляет собой неровную кляксу, и где у нее центр, не знает никто. Но название сохраняется.
Лазарева велела остановить машину у «Макдоналдса», заказала для дочери бургер, картошку и колу, а сама вышла на улицу и достала телефон.
Интересно, кому звонит вдова спустя пятнадцать минут после оглашения завещания мужа?
Луиза жадно съела гамбургер, потом принялась за картошку.
Брр, и все это запивается ледяной колой!
Будь я матерью этого ребенка, ни за что не стала бы кормить этой мусорной едой. Но меня никто не спрашивает, остается только смотреть, как ребенок запихивает в себя остывшую картошку.
Марина прохаживалась вдоль окна, у которого мы сидели.
Вдова с кем-то увлеченно беседовала по телефону. Причем при разговоре Лазарева прикрывала рот рукой, как будто боялась, что я прочту по губам.
Кстати, она правильно опасалась – считывать с губ я умею.
Ох, не нравится мне происходящее! Не нужно быть великим математиком, чтобы сложить два и два и получить предсказуемый результат: у Марины Эдуардовны кто-то есть.
Иначе почему вдова так негативно отреагировала на завещание? Причина может быть только одна – в случае замужества Марина лишается содержания. А денег Лу ей и так не видать – до совершеннолетия девочки ими заведует Сташевич, а когда Луизе исполнится восемнадцать, думаю, она сама будет в состоянии распорядиться капиталами.