Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит
Шрифт:
– З-зачем так д-далеко? Что у нас, это, больниц для психов не хватает? Зачем в Москву-то? Слушай, может, они вообще решили от тебя избавиться?
У меня просто ноги подкосились от его слов. Ванька озвучил самые ужасные мои мысли! Я смотрел на него и почему-то никак не мог отвести взгляд, хотя понимал, какой ужас видит он сейчас в моих глазах. Наконец с огромным трудом мне удалось заставить себя отвернуться. Мгновение спустя тяжелая рука снова опустилась мне на плечо.
– Слушай, да ты не переживай так! – горячо заговорил Иван. Голос у него был какой-то странный. Неужели он решил, что я плачу?
– Тебе не
– Как это?
– Да просто! Не поедешь, и все дела! Я тебя спрячу!
– Спрячешь? – усмехнулся я. – Где это, интересно? В своей кладовке?
На секунду я даже вообразил, как живу в Ванькиной кладовке. Родители его, может, ничего и не заметили бы – Иван давно отучил их туда заглядывать. А Тася? Как бы она отнеслась к такому соседству?
– Да не, не там! – замахал на меня руками Иван. – Есть местечко получше. Дом моих бабки с дедом! Он за переездом, почти в лесу.
– А твои дед с бабушкой не будут против?
– Во прикол, а как они это сделают? – заржал Ванька. – Если давно уж померли. Дом батя продать хочет, да все не соберется. Так что живи там хоть до лета. Летом только нельзя, родители могут нагрянуть, у них там типа огород.
– Да зачем мне там жить, – отмахнулся я. – Лучше уж в больнице, чем в чужом доме от всех прятаться.
– Ну ты чего, не врубаешься?! Ты в том доме пересидишь с месячишко, пока твои не успокоятся. Они же думают, что ты опасен. А я буду к тебе ходить, еду носить, а потом подтвержу, что ты нормально себя вел, дом не поджег. Ну, просек фишку?
В самом деле, в Ванькиных словах был смысл. Моих родителей испугало то, что странные случаи происходили один за другим. Они думают, что со мной все плохо, да я и сам почти думаю так же. А если действительно не я творил эти ужасные вещи? В Ванькином домике у меня будет время со всем разобраться.
– У тебя точно не будет проблем, если я там поселюсь? – спросил я.
Ванька расплылся в довольной улыбке.
Глава десятая. Нападение
Оставалось обсудить детали. Мой отъезд был назначен через неделю. Я планировал еще пару дней пожить дома, потихоньку собирая вещи. Ванька же хотел побывать в домике и закинуть туда немного еды. Мне брать что-либо из дома он запретил, сказав, что я сразу попадусь.
В тот день, когда Разин предложил свой план, мне вообще очень везло. Когда вернулся домой, мама еще спала. Я встал в дверях и долго смотрел на нее. Теперь мама не выглядела бесконечно усталой, ее лицо после долгого сна разгладилось и порозовело. Я смотрел и думал, что все еще можно исправить. Просто родители очень устали, измучились со мной. Если дать им время, они вспомнят, что любят меня.
Итак, решение было принято. Я жил дома еще несколько дней, стараясь вести себя как можно лучше. И ждал, когда родители скажут мне, что все в порядке и завтра я могу снова пойти в школу. Но этого не случилось. Мама была очень нежна со мной, отец заходил ко мне каждый вечер и подолгу сидел на тахте, время от времени задавая какие-то вопросы, которые ему удавалось придумать. Даже Кирка перестала рычать на меня. Но все это ничего не меняло: меня по-прежнему собирались сдать в больницу. И через три дня я решился.
В этот день мама с утра ушла на работу, а отцу что-то срочно понадобилось в гараже. И очень удачно,
– Черт, не могу до тебя дозвониться, – заворчал он в трубку. – У тебя что, мобилу навсегда отобрали?
– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос ответил я. Конечно же, после того скандала с сообщениями мне телефон так никто и не отдал. Мало ли кому еще я начну названивать или писать.
– Понял, не тупой, – сказал Ванька. – Жалко, в домике телефона нет, связь бы тебе понадобилась. Ты как, готов?
– Готов, – вздохнул я.
– Сегодня переберешься? Твои вроде как свалили, я в окно видел.
– Прямо сейчас? – растерялся я.
– А чего ждать? Пока тебя скрутят и засунут в специальную машину? Давай выходи!
– Ладно. Где встретимся?
– Давай подальше от дома, чтобы не было никаких подозрений. У переезда, пойдет?
– Пойдет. А что… что брать с собой?
– Теплое что-нибудь возьми, – вздохнул Иван. – А то там дубак. А лучше ничего не бери, а то сразу искать начнут.
– Они и так начнут.
– Не, все-таки лучше, если ты просто выйдешь из дома – бац! – и пропадешь, – развивал свою идею друг. – Тогда они задумаются: а вдруг тебя похитили те сволочи, что квартиру и класс разгромили? Сечешь? В общем, действуй, жду через полчаса, где договорились.
Иван отключился, а я заметался по квартире. Отец мог вернуться в любой момент. В душе мне нравилась идея Ваньки о внезапном исчезновении, и я решил ничего не брать из дома. В конце концов, у меня еще оставалось немного карманных денег, попрошу Ивана купить самое необходимое.
Я лишь достал из шкафа и надел под куртку самый теплый свитер. Потом встал посреди гостиной и огляделся. Тягостного ощущения, что навсегда ухожу из этого дома, у меня не было. Да ведь я и уходил, чтобы сюда вернуться! Так что никаких особых мучений в тот момент я не испытывал. Жаль было только родителей, которым я не мог даже оставить записку.
Через полчаса я уже был на месте и сразу увидал своего друга, который с видом заговорщика выглядывал из-за железнодорожной будки. Мы пересекли рельсы – и попали словно в другой мир. Город здесь заканчивался, и начиналась странная местность под названием Загвоздка. Вдоль размытых дождями улочек тянулись вереницы частных домов. Некоторые выглядели очень даже неплохо, другие были давно заброшены и медленно умирали. Я удивился, когда мы прошли насквозь весь поселок, так и не остановившись.
– А где же дом?
– Через лесок надо переться, – деловито ответил Иван. Он тащил на плече подозрительно раздутый школьный рюкзак. – Там как бы вторая часть поселка начнется. Только все дома давно порушились, один дедов и остался.
Шли мы примерно минут десять. Лес здесь, конечно, был не густой, так, рощица, но в такую мрачную и сырую погоду производил тягостное впечатление. Мне вдруг захотелось вернуться домой, к родителям… но Иван решительно шагал вперед.
Наконец впереди показались домики, еще более жалкие, чем сразу за переездом. Дороги здесь не было вообще, сплошь мокрая трава. Оскальзываясь на ней, мы прошли к одному из домов, и Ванька по-хозяйски начал ковыряться в замке – настоящем, амбарном. Через минуту он уже распахнул дверь. Повеяло каким-то странным запахом: такой, наверно, бывает в пещере, куда лет двести никто не заходил.