Девочка Лида
Шрифт:
– Да что вы, что вы, бабушка!
– даже возмутился Лева.
– Пусть он, пожалуй, всегда висит тут! Милый Жучок! Но почему ее нет?
– Должно быть, Дарья Михайловна не пустила, ты ведь знаешь, какая она чудачка: наверное, решила, что посторонние сегодня помешают.
Лева сменил тужурку на белый китель и отправился с бабушкой в столовую.
За обедом он все время рассказывал домашним подробности о своих экзаменах и казался страшно доволен, что наконец вернулся к себе.
За кофе, который прислуга принесла на балкон, Леве были торжественно
"Ну, этим мы будем вместе с Иринкой наслаждаться!
– подумал Лева, и ему вдруг стало ужасно скучно без своего маленького Жучка.
– Хорошо бы повидаться с нею!"
– О чем ты так задумался, Лева?
– ласково спросила бабушка, положив руку на его плечо.
– А вот мы сейчас развеселим его!
– засмеялась Лиза и с сияющим лицом выбежала в сад.
На большой дороге уже виднелись голубое платье Милочки и высокая, сухощавая фигура Кокочки Замятина в белом кителе.
– Бабушка!
– тихонько проговорил Лева, прижимая к губам руку старушки.
– Вы не рассердитесь, если я на часочек уйду теперь?
– В овраг?
– Да, в овраг!
– Ну, беги, беги, там рады будут!
– улыбнулась Прасковья Андреевна.
– Да смотри только по дороге с гостями не повстречайся - задержат; пройди лучше через мою комнату, она во двор выходит.
Лева еще раз прижал к губам руку бабушки и быстро прошел в ее комнату.
Летний жаркий день медленно догорал, заходящее солнце золотило верхушки деревьев, и в его розовых лучах и небо, и речка, и "Сад Снегурочки" - все казалось розовым.
Иринка сидела на своей дерновой скамейке, окруженная высоким тмином, и в сиянии этой вечерней зари сама походила немного на большой полевой цветок.
Девочка сидела печальная, уронив руки на колени; у ног ее валялся большой букет белых ромашек, сорванных для Левы, которые ей так и не удалось преподнести ему.
Другие встретили Леву и теперь, вероятно, сидят с ним и разговаривают... Милочка, Замятин, только ее, Иринки, там нет, она посторонняя, сказала мама... помешать может.
Крупные слезы навернулись на глаза девочки и повисли на длинных ресницах.
Но, Боже, что это? Уж не показалось ли ей?... Чьи-то быстрые шаги... неужели сюда? Да, сюда... шаги приближаются... И вдруг в конце лужайки промелькнула знакомая гимназическая фуражка!..
– Ау! Черный Жук, где ты?
– Лева!
– слабо вскрикнула Иринка и почувствовала вдруг, что не может бежать - ноги не слушаются.
– Лева!
Лева уже стоял около нее.
– Иринка, ты плачешь? О чем?
– Он с беспокойством вглядывался в личико девочки, мокрое от слез.
– Жучок мой, о чем?
– Нет, нет, я не плачу, это только так...
– силилась скрыть свое волнение Иринка.
– Я, видишь ли, хотела встретить тебя и большой букет приготовила, а
И вдруг, не выдержав долее, девочка расплакалась.
– Ну полно, полно, Жучок!
– утешал Лева.
– Я все время скучал по моей Иринке и видишь, не вытерпел и сам пришел за тобой. Пойдем к нам, ты мне поможешь мои вещи разобрать. А в чемодане у меня есть и для тебя кое-что, я привез тебе в подарок сказки Андерсена и уж знаю, что угожу тебе этой книгой! Ну, перестань же, перестань плакать, а то я буду думать, что ты вовсе и не рада меня видеть!
Иринка перестала плакать и на минуту устремила на него все еще влажные, но уже радостные глаза.
– Лева!
– сказала она вдруг серьезно.
– Ты похудел и такой бледный стал, ведь это пройдет, ты поправишься, Лева?!
"Точь-в-точь как бабушка!" - невольно подумал Субботин и крепко прижал к губам смуглые маленькие ручки.
– Разумеется, поправлюсь, Черный Жучок, будем вместе в лесу гулять, рыбу ловить, вот я и поправлюсь; а теперь пойдем к твоей маме и объявим ей, что, несмотря на ее запрещение, я все-таки увожу тебя или, вернее, даже уношу с собой.
И Лева по старой привычке высоко-высоко поднял над головою развеселившуюся девочку и затем, смеясь, осторожно усадил к себе на плечи.
– Ну, едем, значит! Держись крепче, Черный Жучок! А букет-то, где же букет твой!?
– внезапно вспомнил юноша и остановился...
– Ведь ты его для меня собирала. Я хочу букет с собой взять!..
– Вон он там, у скамейки валяется!..
– указала Иринка и покраснела.
– Я его с досады на землю бросила!
– Ну уж это совсем, совсем нехорошо, сударыня! Подарок мой да вдруг на землю швырять!
– шутя ворчал Лева и бережно поднял цветы.
– Извольте теперь, сударыня, эти цветы сами нести в наказание, а я понесу вас.
Иринка звонко засмеялась и высоко подняла свой букет над головою Левы.
Оба друга направились к Дарье Михайловне.
VII
Между тем на балконе у Субботиных собралось целое маленькое общество: Милочка Назимова, Кокочка и еще несколько молодых людей и девушек, знакомых Лизы.
Кокочка стоял в дверях балкона и, сильно жестикулируя, что-то напевал своим красивым баритоном, должно быть, что-то смешное, так как голос его то и дело заглушался взрывами веселого хохота.
"Ах как скучно!" - подумал Лева, подходя к даче вместе с Иринкой.
Юноша надеялся, что Назимовы из деликатности долго не останутся и к тому времени, как он вернется, их уже не будет, а между тем оказывалось, что еще и новые гости подоспели.
– Иринка, пойдем ко мне!
– предложил он.
– Нужно наши цветы в воду поставить!
Они прошли в его комнату задним крыльцом, минуя гостей.
Лева достал в кухне большую кружку воды, сам подровнял и подрезал букет и затем торжественно поставил его у себя на письменном столе, под картиною Иринки.