Девочка-облако
Шрифт:
«В Зиминой пещере в самом ее конце, лежит большой гладкий камень. Прикоснись к нему и скажи: «Добро побеждает зло».
И тут Борька задумался: а что, если сон и вправду был вещим? Ведь это значит: стоит ему произнести эти слова, как он может оказаться на пути к разгадке тайны исчезновения Лехи.
«Бред! – сам себе возразил он. – Чушь! Этого не может быть».
Пока Борька соображал: чушь это или бред, его руки сами собой ощупали отполированный временем камень, а губы растянулись, собираясь произнести букву д.
И тут он не выдержал – встал в полный
– Я, конечно, понимаю, это чушь и бред, но все равно, пусть, мне не жалко… В общем, слушайте, кому надо! Добро побеждает зло!
Едва он договорил последнее слово, как откуда-то из-за спины потянуло свежим ветром, а в пещере, как перед рассветом, когда солнце еще не появилось, но уже по всем признакам было видно, что ночь на исходе, стало светлее.
Борька обернулся. Увидев, как в стене появилась большая железная дверь, выронил на землю узелок со снедью.
Дверь, громко скрипя, отворилась. Стены пещеры задрожали, с потолка посыпался мусор, а в образовавшийся проем хлынули потоки воздуха и яркого света.
Как заколдованный, Борька смотрел на это и не знал, что делать. Потом глубоко вздохнул, расправил плечи, как перед дракой, и решительно переступил порог.
…И снова оказался у входа в Зимину пещеру.
Глава вторая. В Суходолии
Стоя рядом с кустом шиповника, Борька с глупым видом осматривал знакомые с детства окрестности пещеры и пытался понять, что это было. Покрутил головой из стороны в сторону так, словно хотел высмотреть в кустах невидимого шутника, устроившего это представление, пнул в сердцах попавшийся под ноги камешек и уныло поплелся домой.
Он спускался вниз по извилистой тропинке, когда ему впервые показалось, будто всё вокруг неуловимо изменилось – деревья, горы, небо выглядели как-то по-другому, да и сама тропинка казалась менее затоптанной.
Не успел он хорошенько обдумать эту мысль, как до его слуха донесся еле слышный шум. Шум быстро усиливался – не прошло и десяти секунд, как из-за поворота, гремя стальной броней и распространяя вокруг себя запах солярки, выскочило страшное существо. Огромное, с двухэтажный дом, трехглавое, как дракон, оно ревело, изрыгая из трех пастей языки пламени, и двигалось прямо на мальчика.
Борька застыл на месте. Широко раскрытыми глазами он глядел на дракона и от страха не мог заставить себя сдвинуться с места.
Дракон приближался. Раздавив попавшийся на пути заброшенный муравейник, перевалил через трухлявый пень и резко остановился. Раздался громкий треск. Головы дракона вздрогнули и плавно опустились на землю.
Стало тихо. Не успел Борька перевести дух, как в верхней части туловища чудища, под средней шеей, открылась маленькая дверца. Из нее выпала веревочная лестница, а следом, громко кряхтя, показался лысый старичок. Демонстративно не замечая мальчика, он спустился на землю, пролез чудищу под брюхо, открыл заслонку, и через минуту-другую вылез обратно.
Старичок был ростом с Борьку, круглощек и косолап.
Переваливаясь с боку на бок, он подошел к Борьке. Окинул его презрительным взглядом с головы до ног и строго спросил: видел ли он в пещере железную дверь.
Ошарашенный Борька молча кивнул.
– Молодец! – похвалил старичок. – А теперь ответь мне на другой вопрос: для чего ее там, по-твоему, поставили?
Борька смутился.
– Ну, не знаю, – промямлил он. – Наверное, для того чтобы можно было войти в нее.
Старичок возмутился. Сказал, что это только в сказках двери существуют для того, чтобы в них входили кто ни попадя, а у них они нужны для того, чтобы было чем закрываться от непрошеных гостей.
– Понятно тебе?
Борька кивнул: понятно.
– А если понятно, то давай, – старичок махнул рукой в сторону пещеры, – как пришел, так и уходи. Некогда мне тут с тобой лясы точить. Мне вон ДГС ремонтировать надо.
– Чего ремонтировать?
– Ни чего, а ДГС-3(Э). Дракон Гидравлический Самоходный. Трехголовый. Экспериментальный образец. – Старичок ласково похлопал ладонью по шее чудища. – Из-за того, что экспериментальный, он, зараза, у меня и ломается чуть ли не каждый день. Народу показать стыдно.
– Так это машина!? – догадался Борька. – Тьфу ты! А я уж было подумал: настоящий!
Старичок довольно захихикал.
– Испугался? – спросил он. – По глазам вижу: испугался… Так для этого он, значит, и предназначен, чтобы пугать, кого следует. Ну и границу, само собой, охранять от таких, как ты.
Борька удивился.
– Какую ещё границу? Что вы из меня дурака делаете? И, вообще! Нечего приставать ко мне. Я никого не трогаю, никому не мешаю, просто иду домой! Ясно вам?
Старичок снова засмеялся.
– Эх, вы люди – веселый народ! Домой, говоришь. Ладно, шутник, так и быть пущу тебя в Суходолию, но только с условием!
Борька запротестовал.
– Не нужна мне ваша Суходолия! Мне в Григорьевку надо. А помочь вам я и так могу, без условий!
Старичок залился еще громче.
– Ну, ты даешь! В Григорьевку, говоришь! Надо же! Уморил старика, одно слово – уморил!
Он долго смеялся, а после, отдышавшись, деловито произнес:
– Значит, так, слушай меня внимательно. Спустишься вниз по тропинке и, не доходя до города, увидишь склад. Зайдешь в него, спросишь господина Кладовщика. Скажешь ему: так, мол, и так, господин Пограничник низко кланяется вам и просит прислать три ведра масла. Только веретёнки, понял? А в ведомости, скажешь, он, то есть я, после распишется, то есть распишусь.
Борька внимательно выслушал старичка, назвавшего себя Пограничником, посмотрел по сторонам и опять ничего не понял. Какая Суходолия? Какой город? Какой склад?
– Договорились? – спросил Пограничник.
– Нет! – гответил Борька. – Не договорились!
На всякий случай оббежав старичка стороной, он еще раз издали осмотрел дракона и, не оглядываясь, направился дальше.
Борька спускался вниз по извилистой тропинке и размышлял о событиях, произошедших с ним за сегодняшнее утро.