Девочка с острова Шикотана
Шрифт:
ку икры, но, пожевав её, всё выплюнул. Икра ему совсем не понравилась.
НОВОЕ МЕСТО
Почему-то тянуло зевнуть и снова упасть на подушку, словно ты не доспал. Широко зевая, мальчишка направился, было, к постели. Тут за окном послышалось кряканье. Аркаша высунулся в форточку, но никаких гусей и уток не увидел.
Большеклювая чёрная птица рылась в мусорных ящиках. Она тянула в клюве верёвку, хлопая крыльями и упираясь ногами. Из ящика выскочила ещё такая же птица. Они напоминали то ли грачей, то ли ворон. Но прилежный ученик Сазонов хорошо знал ворон. А эти птицы были намного крупнее. Они подняли гвалт и стали орать и драться!
– Кыш, вороньё! Вот я вам! – шуганул их подошедший дед, опрокинув в ящик ведро с помоями.
Вороны отлетели в сторону и тут же набросились на помои, даже не обращая внимания на деда.
– Ох и обнаглели! Тьфу! Как собаки! – плюнул дед и пошаркал прочь.
– Ну и ну, вот это птички! Не вороны, а прямо орлы! – поразился Аркаша.
Подавляя сонливость, он быстро убрал со стола, заправил постель, надел свитер и вышел в коридор, решив ознакомиться с новым местом своего временного жительства.
Очень длинный коридор был совсем без окон, так как по обе его стороны располагались жилые комнаты. Под потолком тускло светили лампочки. У дверей комнат лежали коврики, и стояла обувь. Барак имел четыре выхода. Посередине барака слева и справа имелось большое широкое крыльцо. Низкое маленькое крылечко с одного конца и высокое – с другого. Ещё в середине барака имелась общая кладовка, где стояло много ящиков с консервами и разные банки с компотами, вареньями и соленьями. Рядом с кладовкой была большая комната, с гладильным столом, утюгами и стиральными машинками. На верёвках висели прищепки, и сушилось бельё. В небольшое пыльное окно заглядывали хохлы цветущего пышного бурьяна.
Это был барак, в котором предстояло прожить всё лето. Длиннющее деревянное здание мальчишке понравилось.
МИРАЖ
Аркаша вышел на крыльцо. Погода была снова пасмурная и сырая. Мальчик поёжился, спрыгнул с крыльца и решил осмотреть барак со всех сторон.
С одной его стороны в нескольких шагах темнел глубокий овраг с растущими густыми деревьями, елями и густым кустарником. Через овраг на другой стороне сквозь густоту деревьев и елей виднелись дома. Там находилась больница и школа. С противоположной стороны крыльца раскинулся вид на большую улицу. Хотя улицей это назвать было трудно.
Вдали стоял двухэтажный серый дом. По соседству расположились такие же длинные бараки, в каком жили Таня с Юрой. Внизу растянулся туалет, и стояли большие деревянные мусорные ящики. Возле соседнего барака копошились куры, и нежилась в луже свинья. Посреди этой улицы у дороги женщина набирала в вёдра воду из колонки. Поперёк дороги развалилась рыжая корова. Почти нигде не было заборов. Фруктовые сады, клумбы и огороды тоже отсутствовали. Рядом с домами ютились сколоченные из плавняка и обитые рубероидом сараи-рыбокоптильни. По рубероиду часто набиты консервные крышки. Чтобы рыба была вкуснее, островитяне её коптили на осиновых опилках,
Издалека послышался протяжный пароходный гудок. Далеко между сопками, утонувшими верхушками в туманных клубах, блестела манящая морская гладь. Там проплывали сейнера, за которыми огромными стаями с криками летали чайки. И куда ни глянь – везде лес, обрывы, скалы, сопки…
Мальчишка вновь зевнул, было, но вдруг далеко на большой скале отчётливо увидел маленький прозрачный силуэт. Подавив зевок, Аркаша всмотрелся, прищурив глаза.
В золотых лучах разгулявшегося солнца силуэт казался безумно красочным призраком. Длинные волосы развивались за спиной, словно золотые крылья. Ноги скрывало облако тумана и создавалось такое впечатление, что призрак стоит на облаке. Это была девочка в коротком прозрачном сером плаще. Хрупкая, неподвижная, загадочная, она стояла на самом краю скалы, протягивая навстречу морю тоненькие ручки. И если бы ветер не трепал её длинные волосы, можно было бы подумать, что это статуэтка.
«Что она делает там? Кто это? Может, это мираж? Или всё же какой-то памятник … Кому он поставлен? Морякам?» – начали путаться мысли в голове мальчика.
Как заворожённый он безотрывно смотрел на таинственный силуэт. Словно изваяние она застыла с протянутыми руками, купаясь в лучах солнца на густом висящем облаке тумана.
– А я тебя знаю, – заставил Аркашу вздрогнуть шепелявый голос.
Перед ним стоял, выпятив пузо, спрятав руки за спину и скосолапив ноги, белобрысый грязный мальчишка.
– Ты был в окне, – продолжал он смешно шепелявить, показывая дыру на месте передних зубов.
– В каком окне? – не понял Аркаша.
– А ты нас ещё «бисоницами» обозвал, – напомнил пацанёнок, шмыгнул носом и смешно оттопырил губы.
Аркаша снова посмотрел на скалу, но там уже никого не было.
«А может это просто мираж?» – подумал он, глядя в солнечную даль.
И даже огорчился, что ему помешал этот белобрысый «бисоница». Пацанёнок вытер рукавом грязного свитера нос, поправил съехавшую на глаза шапку и сказал:
– Я Стасик, а ты кто?
– Аркадий, – представился Сазонов и спросил: – А зачем вы орёте под окнами, да ещё по тазу стучите?
– А это мы в бабку-Ёшку играем. Это ступа ейная, – показал Стасик на дырявый таз, который валялся возле ящиков.
– А дразниться разве хорошо? – подавляя, спрятал Аркаша смех, при воспоминании, как мальчишка растянулся в луже.
– А я играл это, – соврал Стасик и уши его тут же покраснели.
Стасик чем-то понравился Сазонову. Он был совершенно беззлобный. Аркаша, затаив дыхание, снова всмотрелся в скалу и спросил: