Девочка со скрипкой
Шрифт:
Я специально выбрал этот сквер. Из него отлично просматривается подход к дому сразу с двух возможных направлений.
После того, как младший член банды заходит в свой подъезд, Натан Борисович должен переместиться на другую сторону и наблюдать за балконом. И лишь только после того, как я появлюсь на балконе и махну ему рукой, он может подняться наверх и зайти в квартиру. Если выйдя на балкон, я не увижу его внизу, то повешу на верёвку что-то из белья. Так как сейчас там ничего совсем не висит, то это сразу же будет заметно.
А во время второй части акции, он снова занимает позицию с газетой в сквере на лавочке. Ну а после появления парочки, снова ждёт моего сигнала под балконом. Но на этот раз, я либо махну ему, либо сниму с верёвки предыдущий сигнал, если его не увижу. И только тогда он снова может подняться в квартиру, чтобы мы смогли продолжить свои дела.
Оставив своего напарника внизу, спокойно поднимаюсь по лестнице. Сегодня на мне наряд под мальчика. Кеды, широкие штаны, короткая куртка и кепка. Резиновые перчатки за пазухой. Вторая пара таких же перчаток во внутреннем кармане куртки. На всякий случай. Случаи разные бывают. Для таких же вот случайных случаев у меня с собой несколько кусков крепкой верёвки. Каждый кусок примерно метра полтора. А больше и не надо, чтобы связать человека. Руки, ноги, ну и так далее…
Один наган у меня за поясом сзади. Второй в правом боковом кармане куртки. Глушители отдельно. Потом приверну на месте. С прикрученными глушителями таскать с собой оружие не так удобно.
Всё время, поднимаясь по лестнице, я прислушивался к звукам в подъезде. Пока всё тихо. Время такое, слишком дневное. Те, кто должен был уйти, уже ушёл, а те, кто вернутся из школы или с работы — ещё не вернулись. Ну а я, пока иду по лестнице, надеваю на руки резиновые перчатки. Не следует оставлять где попало свои отпечатки пальцев.
Поднявшись на нужный этаж, спокойно открываю дверь своим ключом, и войдя в квартиру, захлопываю дверь за собой.
Ещё есть дорога назад. Можно выйти и уйти. Уйти из этой квартиры, которая когда-то принадлежала семье Инги. Уйти от человека по имени Анатолий Борисович Левин. Ну, или Натан, как называла его погибшая жена. Или дядя Наташа, как в детстве называла его Инга.
Но я пожалуй не смогу этого сделать. Уйти — это значит предать. Предать Ингу, предать Натана, предать память о погибших людях. Да в конце концов, попросту предать себя. А это я сделать не могу. Стоит сейчас дать слабину, и потом всю остальную жизнь можно сливать. Сливать как сливают в унитаз отходы жизнедеятельности.
Нет. Ни шагу назад!
Если не я, то кто сможет остановить этих людей?
Милиция?
Не смешите мои тапочки. У них там есть свой оборотень в капитанских погонах. И сегодня я смогу узнать не только его имя, но и как к нему подобраться.
Глава 8
В квартире тихо. Быстро осматриваюсь. Кухня. Санузел раздельный. Ванна большая. Туалет отдельно. Большая комната. Здесь скорее всего комната родителей.
— Да! Здесь и раньше была комната родителей. Моих родителей. — внезапно «проснулась» Инга внутри нашего общего тела.
— Привет, моя девочка!
— И мебель почти вся наша… — не отвечая мне продолжала Инга.
— А другая комната?
— Другая была моей… Но, теперь нет. Всё изменилось.
И действительно. Если комната родителей выглядела какой-то уютной, консервативной, то комната молодого парня напоминала более современную версию. Мебель более современная. Магнитофон и проигрыватель. На стенах картинки из журналов с артистками и певичками. Книг почти нет. Учебники. Журналы. На письменном столе бардак из тетрадей и всяких разных бумаг.
Время ещё есть. Как минимум час до того как придёт «сынок». А может и больше часа, если он задержится где…
— Инга! Ты со мной?
— Нет. Я не хочу тебе мешать. Просто оказавшись здесь, я наконец поняла, что моего дома больше нет. Это уже не мой дом. Если найдётся что-то из моих вещей… или папы с мамой… я тебе подскажу.
— А был у родителей какой-нибудь тайник?
— Да. В коридоре маленькая дверь — это кладовка. На верхней полке справа, что-то типа антресолей. Задняя стенка фальшивая. Выглядит как просто стенка. Но там фанерка оклеена обоями. Внизу гвоздик. Если за него потянуть, то фанерка откроется.
— Сейчас посмотрим.
Беру табурет на кухне, захожу в кладовку, залезаю на верхнюю полку. Всякий хлам. Пустые банки, какая-то коробка. Снимаю всё вниз. Банки на соседние полки размещаю, коробку просто ставлю на пол.
Всё точно. Внизу в фанерке торчит, но не гвоздик, шурупчик. Инга могла и не знать такой разницы между ними. Тяну за шляпку. Фанерка легко поддаётся. Снимаю в сторону. Что-то есть. Вынимаю завёрнутый в газету свёрток, а потом и ещё один. Пошарил рукой. Больше там ничего нет. Ниша неглубокая. Всего сантиметров пять в глубину, не больше. Что туда можно спрятать?
Газеты были слегка пожелтевшие. Видно давно здесь лежат. Посмотрел одну: Декабрь 1963 года, а другая? Тоже декабрь, тоже шестьдесят третьего, но число другое, пораньше.
В одном свёртке были деньги. Быстро пересчитываю. Тысяча сто рублей. Купюры от десяти до ста. А в другом свёртке пачка облигаций. Разных. Считать не стал. Я в них не понимаю. После у Натана поинтересуюсь. Видимо это осталось ещё от родителей Инги, судя по дате на газетах. Значит не нашли заначку новые хозяева квартиры.
Ставлю на место банки. Задеваю коробку ногой. Её тоже надо на место. Только сначала посмотрю, что в ней. Какие-то коробочки. Вот и с дустом, знакомая упаковка. Недавно точно такой же порошок использовали для борьбы с тараканами. Ещё коробочка с каким-то непонятным порошком… А это что такое? Маленький газетный свёрток. тяжёленький. Внутри мешочек из мешковины, размером с кисет для табака. А в нём три аккуратные колбаски в вощёной бумаге. Даже разворачивать не стал. Я уже видел такие колбаски. Так обычно хранили царские червонцы те, у кого они были. Попадались мне в прошлой жизни. Убрал в карман, а коробку на место. Не важно чьё это? Может снова наследство семьи Котти. А может и новые хозяева. Хотя вряд ли. У новых я ещё даже в комнате не смотрел.