Девочка со скрипкой
Шрифт:
— Натан! Дай мне несколько пятёрок!
Мой друг молча, не глядя сколько, передал мне несколько купюр. Я тоже не считая, бросил их в лужу натёкшей крови. А пару купюр сунул в руку хриплому. В другую руку ему вложил половинку сломанной штакетины.
Если менты найдут, то картина легко читается так: Гопники не поделили ворованные деньги.
Ну а если добрые прохожие раньше ментов упрут эти несколько грязных пятёрок, то картина меняется…
Гопники просто передрались между собой. По пьянке, наверное. Не в первый раз небось такое бывает… Бытовуха.
Время
По дороге к нашему «отелю», я всё думал: Стоит ли ещё с этой дурой Зинкой разобраться? Но решил, что не стоит. Если что спросят, можем сказать, что на нас напали гопники, отняли деньги. А один из них при этом проговорился, что это официантка сказала ему, про наличие у нас денег. Привлекут её тогда как наводчицу… А может и не привлекут… Доказательства есть? Нет. Только слова испуганных жертв ограбления. Может даже менты и возбудят несколько уголовных дел.
Одно дело — это грабёж. Дело уже раскрыто. Грабители установлены. Дело будет закрыто в связи со смертью подозреваемых.
Второе дело — это либо мокруха, либо тяжкие телесные, повлекшие смерть. Фигуранты установлены. Но уже оба мертвы. Так что, скорее всего, спишут все дела в архив и забудут.
Хотя, если будут действовать с целью повысить процент раскрываемости, то могут написать много разных умных слов, и все дела пойдут в зачёт раскрытых тяжких преступлений.
Ну а мы вернулись в гостиницу, почистились от пыли. Хотя извазюкался в основном только я. Додумался тоже мне… Бороться в партере с гопниками в переулке.
Всё. Без стилетов больше из дома не выхожу. Хватит приключений на мою тощую задницу.
Я лёг спать, и спал без задних ног до самого утра.
Глава 20
Утро нам принесло хорошие новости. Дали горячую воду. Чуть желтоватая, но всё же горячая. Я с удовольствием принял душ, смывая с себя грязь и пот вчерашнего дня. Пока после меня мылся Натан, я уже собрался в дорогу.
После лёгкого завтрака, мы отправились в путь, не дожидаясь расчётного часа. В советских гостиницах он всегда наступал в полдень, не зависимо от того, когда ты вчера с вечера заселился.
Правда, иногда мне в моём прошлом будущем удавалось прогнуть эту систему в свою пользу. Если приезжаешь в город ближе к полуночи, а заселяешься в гостиницу чуть-чуть после нуля часов, то по всем документам проходит дата следующего дня. Таким образом, мне пару раз удавалось заплатив за одни сутки, ночевать две ночи, а целый день можно было посвятить изучению города. Но это было тогда, когда я никуда не торопился, а просто путешествовал по стране в своё удовольствие.
Сегодня я в дорогу снова был одет под мальчика. Стилеты заняли своё законное место. Хватит уже. Без оружия я больше никуда не пойду. Правда, наганы я убрал пока в багажник, от греха подальше, заложив их сверху вещами.
Вот тут-то в дороге всё и началось. Натан долго сидел надувшись… Видимо его так и подмывало что-то сказать или высказать мне. Но он всё никак не мог собраться. То ли с мыслями собирался, то ли храбрости набирался. Наконец его всё-таки прорвало.
И судя по всему, зря я вчера в ресторане его называл «папой». Хотя я делал это из конспиративных целей, но… Он возможно воспринял всё, как должное. А сейчас, включив «режим отца», решил меня повоспитывать…
— Инга! Нам надо с тобой сегьёзно поговогить!
Боже мой… Какой менторский тон. Какое многозначительное и многообещающее начало. Ну и как с ним сейчас общаться? Надо для начала прощупать тему…
— О чём? — включаю режим «легкомысленная девочка».
— Ты вчега… Это было обязательно делать?
— Что именно? Убивать этих ублюдков?
— Нет. Специально заманивать их в тёмный переулок, чтобы убить?
Ха… А он умнее чем я о нём думал… Раскусил мою вчерашнюю инсценировку.
— Ну, начнём с того, что начал всю эту замутку вчера именно ты, Натан Борисович!
— Я? — его удивление неподдельно.
— Да. Ты.
— Когда это я начал?
— А когда в ресторане засветил пачку денег перед той жадной курицей.
— Но…
— Большинство людей в сфере обслуживания, так или иначе, связаны с криминалом. Швейцары стучат органам, таксисты часто работают в связке с криминалом, официанты общаются и с теми, и с другими. Она могла бы капнуть на нас в органы. А те бы стали задавать ненужные вопросы о происхождении денег. Но у неё хватило ума лишь стукануть своему хахалю, что есть пара лохов с деньгами.
— Но ты гисковала.
— А ты? Ты не рисковал? Или смерть мужчины не так волнует, как смерть женщины. Ну, да, конечно… Вы мужчины с рождения должны в этой жизни быть воином, защитником. Я понимаю, бороться необходимо. А на войне кто-то обязательно гибнет в бою. Это неизбежно. Но почему-то гибнуть должны лишь мужчины, а женщины должны жить. Так что ли?
— Ну… Так…
— Тогда почему вчера ты первый не ответил этому хрипатому? Почему ты впал в ступор? Нас могли ограбить, порезать, убить…
— Я… Я гастегялся…
— Настоящий воин не думает о жизни и смерти. Настоящий боец не думает о победе и поражении. Об этом очень хорошо написано в «Бусидо» — кодексе чести самураев. Самурай идёт навстречу смерти, не думая ни о чём, кроме как о чести самурая.
— Но я не…
— Да. Я согласна. Ты — не самурай. Ты — музыкант. В жизни так всегда: Герои творят свои подвиги и гибнут на поле боя. А обыватели в поте лица добывают свой хлеб…
— Вот сейчас это было очень обидно…
— Тогда вчера тебе надо было сразу зарядить тому хаму в морду, когда он только потребовал денег, а не ждать, пока я начну их валять по земле. Натан, понимаешь ли, ноги вытирают обычно о тех, кто сам не противится этому. А стоит только дать отпор, сразу начинаются совсем другие разговоры. И эти разговоры надо вести на равных. Ты чего-то боишься? Ты пару недель назад хотел умереть. Что изменилось сейчас?