Девочка Сокола
Шрифт:
Выбежал, потому что сейчас она меня и слушать не станет, а я не в том состоянии, чтобы переговоры вести. Все закончится так же, как в душе, только на постели — и вряд ли кто-то еще помешает. А у меня и без этого куча проблем, которые придется разгребать.
Я знал, что Оля не уехала. Сидит на стуле в кухне, губы обиженно поджаты, глаза блестят, но слез нет. Кто-то бы сказал, что у нее нет гордости. Возможно, но в нашем случае она всегда знала, что не единственная в моей постели. Если и обижалась, то никогда до сегодняшнего дня этого не показывала.
— Ты и сводную сестру в постель уложил? — стараясь уколоть. Получилось.
— Кира мне такая же сестра, как и ты, — несмотря на злость, голос звучал
— Ты пригласил меня на ужин.
«Который до сих пор стоит на столе нетронутым…»
— В спальню не приглашал, а ты поперлась. Скажешь, потому что нас долго не было, и ты пошла позвать? Не верю. Могу прямо сейчас просмотреть записи с камер, — лицо Оли резко побледнело. — В кухню даже не заглянула, — усмехнувшись.
— Я за девочку испугалась!
— Не бросилась ее спасать, когда я двери выламывал и орал? Стояла внизу и слушала, довольно улыбаясь?
— Нет! — не сразу, после короткой заминки.
— Камеры, Оля. Вместе посмотрим?
— Ну и мудак же ты! — взвилась она.
Скинула с лица маску, за которой так долго пряталась. Бабы всегда врут, когда говорят, что согласны просто на секс, отношения им не нужны. Говорят так, потому что это шанс понравиться, зацепить мужика, чтобы он забыл о своих намерениях и, скрепив отношения браком, передал кошелек в загребущие ручки.
— Ты всегда об этом знала. И пришла ко мне не за любовью. Твою ипотеку платить стало некому, когда Худаев узнал, что на Мальдивы ты не с подругой ездила. И фотки своей подруги с другим мужиком ты мне с незнакомого номера скинула, когда мы в клубе вместе сидели.
— Ты… как…
— Откуда я это знаю? В тот же вечер выяснил. Но это была всего лишь информация. Я всегда знаю, кого укладываю в свою постель. Твоя кандидатура на тот момент меня устраивала. Ты мне тело, я тебе деньги. Все честно. Как и договаривались. Я ничего не должен был Марине, ничего не должен тебе. Слушать претензии не желаю. Можешь ужинать и вызывать такси, — все это спокойным равнодушным тоном.
— Не боишься, что о твоей связи с падчерицей отца узнают журналисты?
«Да ну нахрен! Угрожает?»
— Голословные обвинения. Где доказательства? — на самом деле я не был спокоен, с трудом себя сдерживал, чтобы не вышвырнуть дрянь за ворота.
— Они не всегда нужны, — дрожит, но все равно пытается укусить.
— Если хоть одна газетенка вякнет, ты об этом очень сильно пожалеешь. Не стоит делать меня своим врагом, — а вот это была не прикрытая ничем угроза. Мне плевать на себя, подумаешь, будут болтать, я к этому давно привык. А имя Киры трепать не позволю. Пусть я и мудак, но девочку в обиду не дам.
— Жалко глупышку, — злоба исказила симпатичные черты лица. — Она ведь, поди, не знает, как ты поступаешь со своими любовницами? Сначала сам играешь, извращаешься, как можешь, а когда надоедают, под своих партнеров и друзей подкладываешь, чтобы выгоду получить!
«Что за бред? Было несколько девок, которые, после того как мы расстались, общались с моими знакомыми, но я точно не способствовал их общению!»
Все, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, не вредит здоровью и доставляет удовольствие — не извращение. Может, для кого-то хард — извращение, но жесткий секс я не всегда предпочитал. Для него нужно особое настроение. Может, для Оли три-четыре оргазма за ночь — извращение? Разбираться в этом бреде не было желания. Руку дергала ноющая боль, пол в кухне был залит кровавой водой, что стекала с майки. Нужно швы наложить.
— Про извращения интересно было бы послушать, но тебе пора вызвать такси…
Кира
Я не хотела находиться в этом доме час. За это время может произойти все что угодно. Пока Соколов утешает свою любовницу, рассыпается в извинениях и утверждает, что это я, бессовестная, на него напала и чуть не изнасиловала, мне лучше скрыться. Не хватало только разборок с этой грымзой. Точно ей личико подпорчу, если кинется меня оскорблять.
Спустившись на первый этаж, постаралась тихонько прошмыгнуть к двери, но тут услышала громкий голос Артема, он совсем не оправдывался. Зло рычал на свою любовницу. Мужчины любят свалить с больной головы на здоровую.
«Сучка не захочет, кобель не вскочит» или «если мужик пошел налево, значит, ты ему что-то не додаешь» — в этом роде есть много отговорок, и ведь женщины прощают, начинают себя обвинять, стараются быть лучше, угождают, но ничего не меняется. У родного папочки тоже были оправдания, почему он к другой ушел. Хотя в нашем случае это была свобода, мы тихо радовались. Боялись сглазить, чтобы не вернулся.
Захотелось немного подслушать. Наверное, думала, окончательно в нем разочаруюсь, но разговор меня удивил. Оказывается, Сокол предпочитал товарно-рыночные отношения с женщинами. Он не оправдывался, не объяснялся, никого не обвинял. Жестко осадил девушку, которая принялась угрожать. Я в этот момент забеспокоилась, ведь если эта гадина откроет рот… Мама вряд ли станет ругать, постарается выслушать и понять, а вот если информация дойдет до моего отца… страшно подумать, чем все закончится. Остается надеяться, что Соколову сплетни не нужны, а его угрозы Ольга восприняла всерьез. Я залезла в карман, чтобы посмотреть на время в телефоне, а из кармана выпал платок и отлетел прямо к проему двери. Только этого не хватало! Увидев платок, Соколов догадается, что я тут стояла и подслушивала. Очень аккуратно я постаралась забрать свою вещь. Артем стоял спиной к двери и видеть меня не мог.
Как только грымза произнесла «жалко глупышку», я поняла, что меня она заметила и попробует запугать. Про извращения Соколова слушать было неинтересно, ведь понятно, что для меня старается. На носочках тихонько прокралась к входной двери, минуя охрану, вышла за ворота. Они просто не успели выйти из «сторожки» и поинтересоваться, куда я это собралась. А может, решили, что если хозяин дома, то он в курсе моей ночной прогулки.
Все это время нервничала. Спряталась в высокой траве, когда машина с трассы свернула в элитный поселок, а через пять минут повезла гадину в город. Страх усилился. Не успею удрать, Сокол заметит пропажу. Вся извелась. Почти не вылезала из травы. На каждый шум двигателя вздрагивала и не дышала. Память упрямо подкидывала картины из душа, но я от себя их гнала. Не время об этом думать, но и отмахнуться не получалось. Извращенец не Соколов, а я! Как?! Как я могла позволить ему такое творить? Если бы Оля не помешала, я была бы уже женщиной. Ни о защите не подумала, ни о контрацепции! Как гулящая девка себя вела. Откликалась на каждую ласку, стонала, тянулась к его горячему рту…
Внизу живота ощутила знакомую тяжесть. Стукнула себя ладонью по лбу. Это все гормоны. Мне давно пора завести себе парня. Но при этой мысли в голове всплыл образ Соколова. Я ведь все успела рассмотреть, когда сбегала. Он до противного идеален, даже там…
В фильмах для взрослых можно сниматься! От этих воспоминаний кровь прилила к щекам, которые я тут же попыталась остудить холодными ладошками. Мне категорически противопоказано находиться рядом с Соколом.
Ждала уже сорок минут, а Сани все не было. Хотела уже ему снова звонить, когда услышала шум двигателя, а потом увидела фары на трассе. Машина сбросила скорость, остановилась. Знакомый автомобиль. Наконец-то. Поспешила вылезти из зарослей травы. Пора отсюда убираться. Рокот байка слышен был издалека. Сомнений нет, это Артем. Я за эти дни ни у кого из соседей не видела мотоцикла.