Девочка, ты попала
Шрифт:
— Нет, ненормально. — Наши взгляды встречаются, и мне вдруг кажется, что мы оба полны отчаяния. Будто пытаемся ухватиться за последнюю соломинку. — И я очень виноват перед тобой, Ди.
— Ты пришел попросить прощения? — не знаю, зачем слушаю его. Исход этого разговора очевиден…
— Я пришел сказать тебе, что месть не свершилась. — Голос у Кирилла снова становится мягким, обволакивающим. Он зажигает в моей душе непонятную надежду, от которой нужно бежать.
— Уходи, мне так унизительно все это, — я всхлипываю, растирая слезы
— Говорить со мной? — шепчет Кирилл. Он тянет ко мне руки, явно планируя дотронуться до моего лица, но я отворачиваюсь.
— Я хотела быть с тобой, а ты просто поиграл… — вот и все, финальная точка невозврата. После такого унижения, я даже в институт ходить не смогу. Зачем говорю ему о своих желаниях? Зачем показываю, как истерзана? Что со мной, черт возьми, не так?!
— Почему хотела? — Кир делает акцент на последнем слоге, подчеркивая прошедшее время. — Ты не простишь меня?
— Что? — я перевожу взгляд на него и замираю, увидев в глазах парня напротив то, что творится прямо сейчас со мной. Он тоже метается. Не знает, как быть дальше. Он будто боится услышать ответ, который изменит его жизнь.
— Ты мне нравишься, Орлова. По-настоящему, — от его слов мой мир начинает разливаться фейверками. Но мозг все еще шепчет, что в словах может быть яд. — Настолько, что я и сам боюсь этих чувств.
— Врешь, — сглотнув, отвечаю я.
— Ну если бы я врал, зачем бы пошел искать тебя? — задает он вполне резонный вопрос. Я облизываю пересохшие соленые губы и решаю бить дальше. В конце концов, если мы упали в пропасть, то какая разница, что будешь дальше.
— Тогда почему ты отказался от свадьбы со мной?
— Давай-ка сперва встанем с земли и протрем твои ладони, обработаем раны? — и, не дожидаясь моего согласия, Кирилл поднимается, затем поднимает меня. Я сажусь на лавку, Беркутов же садится на корточки передо мной. Он заботливо закатывает штанину и судя по взгляду, ссадина у меня там существенная.
— Нужно в аптеку или домой, чтобы перекисью обработать, — сообщает Кир.
— Я никуда не пойду, пока мы не поговорим, — не думала, что буду настаивать на своем. Наверное, это его признание придало сил. Да, я все еще злюсь за то, что стала орудием какой-то мнимой мести, но если честно, хочу выслушать. Узнать каждую деталь того, что осталось за кадром.
Он поджимает губы, затем все-таки садится рядом и делает глубокий вдох. Вижу, что ему тяжело начать первым, поэтому терпеливо жду.
— Когда я не пришел на очередной матч, — Беркутов скрепляет ладони в замок, оперившись локтями в ноги. Он не смотрит на меня, видимо пытается сконцентрироваться, подобрать слова. — То мы с твоим братом поссорились. Он вечно пытался строить из себя праведника, а я как сама знаешь, далек от идеала. Мы поцапались с Мотом и он кинул, мол, что не бывать мне в команде. И на следующий день, меня реально вышвырнули на скамью. Я обозлился и решил отомстить ему, знал, что у капитана есть слабое звено — ты.
— Это отвратительно, — сглотнув, произношу я, ощущая себя какой-то вещью.
— Но ты оказалась той еще задачкой, — с его губ слетает смешок, но довольно доброжелательный. — И раз за разом я все чаще ловил себя на мысли, что хочу добиться твоего расположение просто так. В какой-то момент, я сам позабыл про месть. Мне просто нравилось проводить с тобой время, смотреть на твою улыбку, вызывать твой смех. Я знаю, что поступил дерьмово, но я не мог тебе признаться в своих мотивах.
— Почему? — хриплым голосом шепчу я.
Кирилл поворачивается ко мне и смотрит так, что душа разрывается. Такой он родной, кажется, нужный, несмотря на раскрывшуюся правду.
— Банально, мне было стыдно, — пожимает он плечам.
— Вот как…
— А свадьба, — Кирилл берет меня за руки, я дергаюсь, желая все еще сохранить дистанцию между нами, но Беркутов наоборот пытается ее сломать — крепче сжимает мои руки в своих. Они у него горячие. Они передают посыл нужности, важности. Напоминают, что любить кого-то — не преступление. Что ошибаться — нормально. И бояться — тоже.
— Кирилл…
— Во-первых, свадьба — это то, что люди решают сделать вместе. — Он смотрит прямо на меня и от этого взгляда в животе просыпаются бабочки. — Я хочу испытывать тот самый мандраж, когда условно ты встаешь перед девушкой на колено, заведомо не зная, скажет ли она “да”. Я хочу, чтобы для тебя это был сюрприз и праздник. Чтобы ты принимала решение самостоятельно, а не под напором родни. Ди, ты же взрослая уже. Ты можешь делать все, что душе захочется и плевать на родителей, их хотелки.
Я молча опускаю голову, и радуюсь тому, что волосы прячу мои полыхающие щеки.
— Не знаю, что ждет нас в будущем. Для меня серьезные отношения, ну если уж совсем честно, в новинку. Может тебе вообще не понравится жить со мной под одной крышей…
— Понравится, — вдруг перебиваю его я и сама удивляюсь, что так открыто, ляпнула эту фразу.
— А ты знала, что после душа я люблю ходить по дому голым? — то ли шутит, то ли на полном серьезе уточняет Кирилл. И я представляю, как сижу на кухне, а тут заходит он, в чем мать родила. От этих мыслей сердечко начинает бегать волчком, и щеки еще пуще краснеют.
— Диана, — он обхватывает ладонями мое лицо, заставив вновь посмотреть в свои глаза. — Прости меня. И давай попробуем сначала? Я обещаю, что буду стараться. Удивительное дело, но рядом с тобой я реально хочу попробовать быть серьезным, ответственным и может даже больше.
Несколько секунд молчу. Перевариваю. Жду какого-то сигнала. А потом понимаю, что в реальности не бывает никаких сигналов. Если хочешь быть с человеком, нужно просто взять его за руку. И неважно, что послужило отравной точкой.